Викинги сделали всё, как завещал Торвальд. Получив «чудо-череп» в подарок от покойного брата Лейф поместил его в своём родовом поместье в Братталиде в Гренландии, унаследованном им после смерти отца Эрика Рыжего. Участников первых походов в Винланд с Лейфом и Торвальдом смерть постепенно забирала. О существовании хрустального черепа и «интимных принадлежностей» некому было рассказывать. О реликвии забыли. Но не забыл Лейф Эрикссон, получивший прозвище Счастливый. Прозвище это получил он не только потому, что некогда в море снял с камня потерпевших кораблекрушение людей, а за ум и взвешенные решения. Их он принимал, удалившись в комнату, откуда из дверной щели пробивался голубоватый свет. Лейф никогда не употреблял свою власть во зло. Ещё его приближённые подметили, что завистники и недоброжелатели Лейфа погибали собственной смертью, не успевая навредить ему. Кто-то тонул в море, смытый волной. Иной давился косточкой за трапезой. Третьего затаптывала взбесившаяся лошадь…
Прошло почти пятьсот лет. Череп с мужскими причиндалами оказался в руках морехода Эрика Смелого. Продавать «сокровище» он не собирался, но расстаться с ним ему всё же пришлось. Отважный капитан проиграл хрустальные изделия валахскому боярину Никулеску в кости. Так «реликвия» норманнов оказалась у молдавского господаря.
Историки утверждают, что Штефан чел Маре побеждал в битвах, оберегаемый и ведомый святым мучеником Георгием. Икона с ликом святого неизменно присутствовала в войске господаря. Это внешняя сторона «исторической медали». На деле же в канун сражений Штефан удалялся от своей челяди и подолгу не выходил из палат или походной палатки и очевидцы утверждают, что видели исходящий из помещения голубоватый свет. Когда свет пропадал, Штефан выходил к придворным с просветленным ликом и, казалось, над ним мерцало лёгкое голубоватое свечение. Так было перед битвой с турками в Васлуе, когда Великий Штефан разгромил стотысячное войско противника армией значительно уступающей мусульманам в численности.
Во внешней политике Штефану также сопутствовала удача. Он выдал единственную дочь Елену за молодого княжича Ивана, став сватом Великого князя Ивана третьего, разорвавшего ханскую грамоту перед татарским послом и отказавшегося платить дань Ахмату. Иван Васильевич умел выбирать друзей, он мог бы подобрать своему сыну лучшую партию, но выбрал дочь молдавского господаря. Царю Ивану очень полюбилась невестка, и даже чары и противодействие жены князя Софии Фоминичны Палеолог не могли разрушить этой отеческой любви. Существовала сила, против которой чародейство Софии становилось бессильным. Будучи по материнской линии внучкой последнего франкийского князя Ахайи Чентурионе второго Дзаккари, София знала о существовании «чуда-черепа» и в чьих он руках, но добыть его не могла. Чентурионе происходили из генуэзского купеческого рода и до Софии дошли слухи о выигрыше некоего молдавского купца у норвежского капитана «волшебной силы». Обладатель этой «силы» становился несокрушимым в битвах и удачлив в делах. Жизнь его продлевалась, если её естественному течению не препятствовала смерть от клинка и прочих неожиданных неприятностей.