– Какая-то «сука», «какая» – я догадываюсь, разболтала в подробностях о нашей поездке в Румынию, – повела разговор Наталья Игоревна. – Если бы я не участвовала и не присутствовала, то, послушав этого «былинщика», поверила бы, что Веня «засланный казачок».
– Чей «казачок»?
– «Чей» – не знаю, а для «чего» объяснили.
– ?
– «Они» считают, что Венедикт сколотил преступную группу и умышленно напоил коллектив, чтобы сорвать «культурную программу». Он склонял к развратным действиям представителей власти с целью «дискредитации представителей этой самой законной власти перед лицом жителей дружественного государства»…
– Бред какой-то.
– Также он умышленно подрывал доверие населения к товарам отечественного производителя заведомо бракованной техникой и, следовательно, сеял вражду и межгосударственную рознь. А также раскачивал и без того хрупкую экономику дружественной державы.
– Державы! – передразнила Тамара Петровна. – О существовании этой «державы» мировое сообщество узнало в середине девятнадцатого века. До того «держава» не значилась ни на одной карте мира.
– Это к делу не относится.
– Чего ты от меня хочешь?
– Скутельник молод, чертовски молод. Своими безрассудными поступками может испортить себе жизнь и карьеру другим.
– Ты о себе?
– И о себе, и о тебе. О нас. В Молдавии я родилась, ехать мне некуда, и не хочу. Возраст не тот начинать всё сначала. Жить на пособие в какой-нибудь «сытой» стране в качестве приживалки? Ради чего? Ради куска хлеба с маслом? На масло я и здесь заработаю. Корни мои здесь. Мне безразлично, какая на дворе власть. Красные, белые – всё это мы уже проходили. Вывески с лозунгами меняли, меняют и будут менять. Суть одна – заработать на достойную жизнь себе и детям. Нужно уметь подстраиваться. Поэтому к просьбе господина Попы мы отнесёмся с пониманием.
– Ты предлагаешь МНЕ вести наблюдение за Скутельником? – ноздри Тамары Петровны гневно раздулись.
– Успокойся, – мягкая ладонь начальницы легла на кисть завуча, – «вести наблюдение» буду я. А ты направляй действия молодого «друга» – директор интонацией выделила слово «друг», и предостерегай от опрометчивых поступков. Тогда мне нечего будет предъявить «им», а «они» отвяжутся от парня за не перспективностью.
– Да кто «они»?!
– Пёс их знает, – пожала плечами Горчакова. – Может, националисты, может, «контора», может, «инквизиторы» новой власти. Со всеми дружить надо уметь. Вчера коммунисты командовали, сегодня…
– Те же, но без партийных билетов. В новые правила игры включили поправку – сдать или уничтожить партийный «инвентарь» – членские билеты. Семьдесят лет назад большевички требовали от своих неблагонадёжных членов прилюдно отречься от стариков-родителей и порвать с прошлым, чтобы доказать приверженность новым порядкам. Сегодня они делают то же, рвут билеты, отрекаются, колотят себя в грудь: «мы с народом, мы тоже натерпелись!» Выходит, они терпели сами себя, бедолаги. Ненавидели самих себя, страдали и терпели. Послала бы ты их куда подальше.