Волк – 3. Молодость (Гетто) - страница 5

Сегодня я доем ещё один сухой паёк. Завтра попытаюсь завалить какую‑нибудь дичь, для экономии. И что потом? Рано или поздно дичь в долине закончится. И что тогда? Через тысячу лет кто‑нибудь совершенно случайно найдёт мои истлевшие кости? Если их к тому времени не сгрызут мелкие грызуны? Тьфу! Размахиваюсь, чтобы запустить подобранную на земле ветку куда‑нибудь подальше, и вдруг мне в глаза бьёт лучик. Обычный солнечный зайчик! Что за… Засекаю ориентир. Не спеша бреду. Любопытно, что за аномалия… И — замираю на месте. Передо мной — два скелета. Точнее, не скелета, а мумии. Довольно свежие. Мужчина и женщина. Совершенно такие же, как я. Только кожа темнее. Уже пергаментная. Череп мертвеца расколот. Внутри — пусто. Это у мужчины. Женщина — в груди торчит нож. Рукоятка из рога. Лезвие — скверное железо. Но целое. Едва тронутое ржавчиной. А ещё — на её голове прицеплен кругляш из полированного металла. Скорее всего — бронзы. Чуть позеленевшей, но желтоватый цвет ещё виден. Именно он и привлёк моё внимание. Вот же… Зато его одежда практически цела. Только маловата. Рубаха из грубого полотна. Сапоги… Нет. Не сапоги. Нечто такое, чему я не могу подобрать название. Пояс, плетённый из множества мелких ремешков. Грубая застёжка. Штаны из домотканого полотна. Кто же это их так? И почему оставил добычу? Покончив с мужчиной, перехожу к тщательному осмотру женской мумии. Грубоватое, насколько можно судить, лицо. Тело высохло, так что по поводу груди и стройности ног ничего сказать не могу. Широкая тёмная юбка. Полное отсутствие нижнего белья, если не считать рубаху из тонкого, по сравнению с прочим, полотна. На поясе — нечто вроде кошелька, привязанного к ремешку. Узкому. Из ткани, расшитой мелким бисером. Узор прост и напоминает египетский крест — анк. В кошельке — грубые иглы. Небольшой, просто крохотный ножичек с изогнутым кривым лезвием. Четыре малюсеньких клубочка ниток. Три зелёные медные монеты. На ногах — такая же уродливо–непонятная обувь из круга толстой кожи, обёрнутой вокруг ступней и подвязанных ремешком. Поверх верхней рубахи из белёного льна, кажется, небольшая меховая безрукавка. Ноши нет. Шла налегке. Вот же, повезло, называется. Уже три покойника в этой долине. Может, если стану бродить, найду ещё десяток мертвецов? Очень даже станется! Осматриваюсь, и вдруг замечаю чуть поодаль торчащий из густой травы приклад архаичной формы. Не винтовка же это? С замирающим сердцем приближаюсь к находке. Арбалет! Даже не арбалет, а самострел! Не очень удобное ложе. Стальной лук, закреплённый на нём. Тетива. Сбоку приклада защёлка, в которой две коротких стрелы. Получится? Упираю в землю примитивное оружие, носок ноги в петлю. Пробую тянуть тетиву, и сразу отпускаю. На ладонях кровь. Разрезал проволокой. Осматриваюсь — сапоги аборигенов! Шкура, пошедшая на их изготовление, толстая. Её так просто не прорезать! Обматываю правую ладонь. Тяну. Есть! С трудом, но тетива стала на место. Спускаю курок. Естественно, вхолостую. Дзинь! Гу–у… Та басовито гудит, но спокойно выдерживает рывок. Снова натягиваю, на этот раз вставляю в желоб болт, так, кажется, называется стрела для этого устройства. Куда бы пальнуть? Озираюсь по сторонам — потеряю, что потом делать? И вдруг сзади раздаётся едва слышимый треск. Резкий разворот — на дыбы поднялся довольно крупный зверь, с поднятыми к груди когтистыми лапами. Рука сама спускает курок, дзинь, тупой стук. Болт врезается в покатый лоб, рёв… А руки, отбросив самострел, уже рвут из ножен тесак, который удивительно легко вспарывает широкую шею, почти отделяя оскаленную пасть… Мясо. Целая гора. Зверь напоминает мне земного медведя. Только небольшого. Едва достающего мне до плеча. Ещё тот, как мне кажется, подслеповат. Иначе бы не наступил на сухую ветку, на моё счастье оказавшуюся у него на пути неведомыми путями. Именно она спасла мне жизнь, потому что когти у зверюги ещё те! Эх, соли почти нет. На еду ещё хватает, нашёл в хижине, а вот на засолку, увы. Обломинго. Маленькая неприятная птичка. Так что ем от пуза, пока возможно. Экономлю пайки. Часть мяса сварил. Часть запёк на углях, пока есть дрова. Но это не выход. Сэкономил свои пайки. На вкус мясо… Скажем так, съедобно. Пованивает, разумеется, мочой, поскольку зверюга оказался ярко выраженным самцом, но тут особо привередничать — себе дороже. Шкура вычищена, сушится на солнышке. Воняет сильно, только деваться некуда. Ничего, скоро перестанет. Правда, будет жёсткая и греметь станет, как барабан, но спать на ней будет можно. Так что уже третий день я шарю по округе, обходя скалы и разыскивая тропу, ведущую из долины. Она есть! Это я знаю точно. Помогает бинокль. Есть пара–тройка подозрительных мест. Но…