Доктор поднялся на связанных ногах и тут же упал.
– В детстве я был в пионерском лагере, всего один раз, – тихо говорил он Маше, вновь поднимаясь, – мне не понравилось, хотя я попал в знаменитый «Орленок», неподалеку отсюда. Меня послали как отличника, на целый месяц.
– Ты был отличником? – слабо улыбнулась Маша.
– Да. С первого по десятый класс. И в институте тоже.
– Я почему-то в этом не сомневалась. Рассказывай дальше.
– Месяц в лагере был ужасен. Подъем по горну, зарядка, линейка, все вместе, всегда, и днем и ночью. Строевая подготовка под полуденным солнцем, – Вадиму удалось наконец твердо встать на ноги, – и даже одежда казенная, у всех одинаковая. В предбаннике в банный день лежала одна куча с синими шортами, другая – с белыми пионерскими рубашками. Размеры, правда, разные, но все – в одной куче. Если повезет, успеешь вымыться первым, есть шанс подобрать штаны и рубашку по размеру. А опоздал – бери что осталось. Был у нас один очень толстый медлительный мальчик. Ему всегда доставались маленькие шорты. Он краснел и втягивал живот, чтобы влезть в них, но они лопались по заднему шву. Все смеялись.
– А ты?
– Я тоже. – Вадим попытался сделать крошечный шаг связанными ногами. – Знаешь, дети иногда бывают злыми, даже жестокими, особенно в табунке. Ты думаешь, почему я вдруг вспомнил пионерский лагерь?
– Почему?
– Потому что там были праздники с викторинами и аттракционами. Например, подвешивали яблоко на веревочке, и надо было откусить кусок, держа руки за спиной. И еще бег наперегонки в мешках. Со связанными ногами. Вот я и пытаюсь вспомнить, как это делается.
Вадим оттолкнулся от пола и прыгнул к Маше. Она тихо засмеялась.
– А мы на первом курсе придумывали этюды с животными. Один мальчик прыгал, как ты сейчас. Угадай, кого он изображал, зайца или кенгуру?
– Зайца! – сказал Вадим и сделал следующий прыжок. – Мальчик, скорее всего, изображал зайца. А вот девочка изобразила бы кенгуру.
– Почему?
– Кенгуру ассоциируется с детенышем в сумке, с материнством. Это женственное животное.
– Правильно. Наш преподаватель тоже так сказал, когда мы потом разбирали этюды.