Без любовницы Головня обходиться не мог, но жена Надежда следила за ним неусыпным оком истинной офицерши. Она моментально вычисляла и выслеживала очередную пассию капитана, заявлялась к красотке домой или на работу, устраивала оглушительные грязные скандалы, могла даже вцепиться в волосы. Красотки не желали терпеть оскорблений и жертвовать волосами ради скучных нежностей капитана. Не помогали ни дорогие подарки, ни шикарные рестораны. Очередная зазноба уходила на своих длинных загорелых ногах к кому-нибудь, у кого законная супруга менее бдительна и агрессивна.
О разводе с Надеждой нечего было и думать. Она бы его выгнала из квартиры, сжила бы со свету, добилась бы увольнения из милиции. К тому же – двое детей. Это ж какие алименты!
Головня отвел голодные глаза от ног хихикающей девицы, и тут же его взгляд уперся в другие ноги. За соседним столиком сидели две такие красотки, что захватило дух. Одна блондинка, другая брюнетка. Не понять, которая лучше. Сразу две пары голых стройных, смуглых ног. Красотки эти сидели в компании двух молодых «качков» с бритыми затылками. Головня так и не понял, местные они или тоже отдыхающие.
Столы обеих компаний ломились от шашлыков, форели, салатов и пива. «Поесть, что ли?» – с тоской подумал капитан, еще раз сглотнув слюну. Он кивнул Руслану, который бегал между столиками, занятый необычным наплывом гостей.
Руслан улыбнулся в ответ, исчез на несколько минут в комнате за стойкой, потом вышел и небрежно бросил на стол перед капитаном тонкую книжечку меню в картонной глянцевой обложке. Головня раскрыл меню. Внутри лежал обычный незапечатанный конверт.
«Хорошо хоть так, а не впрямую! При посторонних!» – успел подумать капитан и попытался незаметно спрятать конверт в карман светлого легкого пиджака. Но тут началось нечто невообразимое.
Моментально повскакивали девицы и их спутники, замелькали вспышки фотокамеры, капитану заломили руки назад и бросили на пол обычным приемом. Остальное происходило как в кошмарном сне.
Головню трясло и лихорадило. Лежа на полу лицом вниз, он чувствовал, как температура у него подскочила градусов до сорока. Пот лился ручьями, даже пол под ним стал влажным. А сердце колотилось так, что казалось – сейчас лопнут ребра. Воздуху не хватало, капитан начал задыхаться.
– Головня Анатолий Леонидович, – услышал он над собой сквозь звон в ушах странно высокий голос, – Федеральная служба безопасности. Вы арестованы.
Он удивился, что ему в лицо тычет удостоверение майора ФСБ не мужик, а одна из длинноногих девок, блондинка. «Поэтому такой высокий голос, – машинально отметил про себя Головня, – баба меня арестовывает! Баба! Но я же не при исполнении, мне же долг вернули, я давал в долг, вот мне и вернули!» – пронеслось у него в голове. Слова пульсировали и мелькали, будто вертелась перед ним карусель, сумасшедшая карусель из пульсирующих слов. Потом осталось только одно: «долг», оно стучало в мозгу, во всем теле – «долг-долг-долг!» – и ритм все убыстрялся, сто двадцать ударов в минуту, сто тридцать, сто сорок.