Так долой таблетки,
Пользы от них нет.
Листику на ветке
Нужен только свет.
Света в мире много,
Радуйся, живи,
Впереди дорога –
Целый мир любви!
* * *
Мы любим тех, кто любит нас,
Нас любят те, кого мы любим…
Полюбим первыми сейчас!
В других любовь разбудим!
Полюбим раз и навсегда,
Полюбим бескорыстно!
Конечно же, и нас тогда
Полюбят очень быстро.
* * *
Хорошо с утра, лежа в постели,
Сочинять крылатые газели,
Хорошо после обеда на боку
Сочинять изящные хокку.
Хорошо под трели соловьины
Сочинять воздушные терцины,
Хорошо под кваканье лягушки
Сочинять задорные частушки.
Хорошо, отведав пива с крабом,
Сочинять канцоны стройным ямбом,
Хорошо, откушавши котлеты,
Сочинять любовные сонеты.
Хорошо, настроив в полдень лиру,
Сочинять великую сатиру,
Хорошо под шорох тополей
Сочинять поэмы для детей.
Хорошо после вечерней мессы
Сочинять возвышенные пьесы,
Хорошо среди полночной тьмы
Сочинять молитвы и псалмы.
Хорошо, проснувшись рано утром,
Сочинять берёзовые сутры,
Хорошо потом весь день опять
Сочинять и сочинять и сочинять…
* * *
Сел наш корабль на мель,
Носом уткнулся в ил…
Мир потерял цель,
Мир потерял смысл.
Верили в Божий рай,
Сотни терпели мук,
Где-то был близок май,
Но надоело вдруг…
Строили коммунизм,
Шли вперёд и вперёд,
Много роняя гильз,
Жертвам теряя счёт.
Вспомнили рай и ад,
Снова – кресты на грудь,
Снова молились в ряд,
Но позабыли суть.
Трижды петух пропел,
Вновь на кресте Исус,
Вера мертва без дел,
Вера мертва без чувств.
Где-то порвалась нить,
Нечего больше ждать,
Незачем больше жить,
Не за что умирать.
Секс, наркотики, хмель –
Вот чем Дьявол купил,
Мир потерял цель,
Мир потерял смысл…
Окончилась битва, погас страшный день,
Умолк грохот сотен орудий,
На землю ложилась вечерняя тень,
Бродили, как призраки, люди.
Полнеба от дыма было черно,
Пылала деревня – Бородино.
Огнями слегка освящалася тьма,
Горели крестьянские хаты,
У ставки своей, на вершине холма,
Стоял, недвижим, император.
Смотрел он вперёд сквозь темень и дым
На поле, что расстилалось пред ним.
И маршалов свита стояла при нём,
Великие все полководцы,
Над их головами в дыму, за холмом
Садилось кровавое солнце.
Молчали все – Ней, Лефевр и Мюрат [1] ,
И спрашивал строго их Бонапарт:
«Что русские? Биты? Позорно бегут?
На пленных взглянуть ли мне можно?»
«Сир, русская армия всё ещё тут,
А пленных… Их нет…» «Невозможно!»
Молчали герои прошлых побед,
Не знали они, что молвить в ответ.
Но скоро примчался с полей адъютант:
«Сир, наши огромны потери,
Полста генералов, тридцать тысяч солдат…»
«Нет! Это не правда! Не верю!
Солдаты мои, enfants la patri [2] …
Но продолжай, прошу, говори!»