Потом стояли под аркой дома, оба держась за ручку зонта. Кира внимательно рассматривала гибнущие нарциссы. Наконец сказала:
– Проводи меня.
– Еще ведь совсем мало времени…
– Я простужусь.
Чтобы удобнее разместиться под зонтом, пришлось взять Женю под руку. Через его куртку почувствовала, как напряглась женина рука и крепче прижала кирину ладонь к себе.
Пришли. Подворотня.
– Тебе хорошо в Москве? – делая ударения на все три слова, спросила Кира.
– Да, Кира. Мне хорошо. Только… – взглянул прямо в глаза. Кира отвела их в сторону. – У тебя есть кто-нибудь?
Решился-таки.
– Нет.
Поняла, что не поверил.
– Правда нету.
– Что же тогда?
– Разве только в этом дело?
– В чем же?
Кира неопределенно молчала.
Снова не поверил. Ну и пусть.
Женя всё еще держал над головами зонт. Опомнился, сложил. Кира протянула руку. Взял за руку и привлек к себе, ткнулся губами в щеку…
Кира лишь чувствовала, как с зонта обильной струйкой стекает вода ей в сапог…
Забытый, нет – незнакомый, чужой запах…
– Ты стал курить?
– Я брошу, если хочешь, я – так…
Чужой, совсем чужой…
И никак не вытащить зажатую руку с зонтом…
– Не надо, Женя… Всё прошло.
Кира освободилась из его некрепких объятий, отошла.
– И не нужно мне звонить.
Он позвонил через месяц, когда приехал в следующую командировку. Просто сказал, что приехал, что здесь. Что пробудет несколько дней. Кира сказала: «А-а…»
«Ну как ты?» – спросил он.
«Нормально».
Потом долго оба молчали в трубку. Даже не дышали, вслушиваясь в тишину.
«Ну, пока?» – спросил Женя.
«Угу».
«Я еще позвоню».
Но не позвонил.
******************************************************
Танечка Нечипуренко у них на участке появилась весной. Виталик как раз на котельной копался в блоке питания, когда вошли старший мастер и хорошенькая девушка. Старшой представил ее как нового мастера; он показывал подчиненные ей котельные. Виталику она понравилась сразу.
По отчеству ее звали редко, в основном – просто Танечкой. Танечка была молодым специалистом после института. В нее сразу все влюбились. Так по крайней мере казалось Виталику. Уж он-то при каждом упоминании о ней приятно краснел и искал встреч. А если случалось работать в ее присутствии, то Виталик делала вид, что ремонтирует все эти свои контрольно-измерительные приборы одной левой. Правда, Танечка была вовсе не его начальницей, но очень уж он хотел обратить на себя внимание. Может быть, даже и обратил, потому что Танечка, разговаривая с ним, мило улыбалась. Впрочем, мило улыбалась она всем, а говорили они только о работе, и то в присутствии других. Но даже и во время этих разговоров, ничего не значащих – только о работе и в присутствии других, – Виталик стал вдруг обнаруживать этот звучащий оркестр в своей душе. Вернее, всё остальное время оркестрик этот наигрывал тихо-тихо, но при появлении Танечки дирижер взмахивал палочкой, музыканты вскидывались и наяривали вовсю. И потом еще долго мелодия звучала и резонировала в каждой виталикиной клеточке, пока уставшие музыканты не приглушали звук до следующей встречи.