Он подхвачен руками и стоит на самом верху. Несколько шагов вперёд, подальше от края, туда, где уже на носилках лежит Володя.
Потом они шли к машине. Ребята несли Володю, положив носилки себе на плечи, а Пётр Сергеевич, как всегда, вёл группу вперёд. Здесь нельзя было ошибиться. Ну да, вон машина. Пётр Сергеевич вытянул руку, показывая куда надо идти, споткнулся и осел в снег. В голове всё закружилось, куда-то поплыло, и он упал в ночь. Он не слышал, как его самого несли, как укладывали в машину рядом с Володей, но на губах до самого пробуждения оставалась усмешка, как будто он продолжал думать: «Везёт же тебе, Пётр Сергеевич».
Рассказ получил тогда премию в конкурсе «Наш современник». К этому времени мы уже тринадцать лет как дружили нашими семьями. Жили теперь по соседству и были частыми гостями друг у друга. Не редко бывали вместе в горах. Проводником, конечно, был Пётр Сергеевич. Там он всегда попадал под обстрел наших шуток над ним. Троп в лесу много. Они часто пересекаются. Случалось порой шли мы не по той тропе, и потом приходилось возвращаться. Ну, тут уж не обходилось без упоминания проводника Ивана Сусанина и путешественника Жака Паганеля. Пётр Сергеевич при этом смущённо чесал в затылке, извиняясь за оплошность, и находил верный путь.
Вообще подтрунивать над Петром Сергеевичем мы любили часто, особенно в театре. И вот тут Рита всегда за него вступалась, не позволяя шуткам перерастать в оскорбления, которые могли бы обидеть Петра Сергеевича. Мы охотно отступали, а Пётр Сергеевич не обижался. Так же как и я не обижался на него, когда он говорил, что хочет застрелить меня по-настоящему.
Это было почти всякий раз во время спектакля «Дядя Ваня». Роль дяди Вани исполнял Саньков, а я играл Серебрякова. Там у нас шла эффектно сцена, в которой дядя Ваня стреляет из пистолета в Серебрякова, но промахивается. Так вот перед этой сценой за кулисами Саньков просил:
– Дайте мне настоящую пулю, и я застрелю Женьку. Он такой противный Серебряков, что я хочу его застрелить на самом деле.
Но после он подходил ко мне, дружески обнимал, и я понимал его слова, как похвалу моей игре.
Отношения у нас всегда были самыми добрыми, даже тогда, когда при встрече я обнимал и целовал Риту, а Пётр Сергеевич пытался разъединить нас, полагая, что приветствие слишком затянулось.
Ещё больше возмущался он нашим поцелуям, когда я тоже женился. Кстати, женитьба моя проходила под контролем Риты и Петра Сергеевича. Ещё до свадьбы, когда я сказал, что мне, пожалуй, нужен новый костюм, Саньков удивился: