Чувствуя неловкость стояния в дверях, да еще в таком виде перед женщиной, я сел напротив нее, и тут-то смог рассмотреть ее как следует.
Это была женщина лет 35-ти, не меньше, с худым лицом с правильными чертами, которое могло было бы быть даже привлекательным, если б не чрезмерно выщипанные полукругами брови, тонкие, как нитка, и слишком высокие, и если б не мертвенная бледность, которой скверное освещение придавало и вовсе голубоватый оттенок. Я еще подумал, что она, должно быть, чем-то тяжело больна, и это соображение заставило меня быть помягче с нежданной гостьей и не задавать ей вопросов в лоб. В конце концов, чай не мой, а сахара мне не жалко - пусть попьет, раз уж пришла.
Сделав глоток, незнакомка поставила пустую чашку и улыбнулась грустно и виновато.
- Я знаю, что время для визитов слишком позднее, но в другое время я не могу. Пан уже не сердится, что я похозяйничала тут?
- Да нет, - пожал я плечами.
- Пан тут живет?
- Нет, я родственник хозяев. Я живу здесь временно, пока они в отъезде.
- Жаль. Как пана зовут?
- Сергей.
- Сер-гей... Пан русский?
- Да, а что?
- О, ничего, я ничего не имею против русских. И против украинцев, и против евреев... Я ненавижу только немцев, - с этими словами странная гостья отвернула лицо, словно не желая, чтоб я видел его выражение. Рука ее, лежавшая на столе, судорожно сжалась в кулак. Впрочем, через миг незнакомка овладела собой и вновь повернулась ко мне.
- А как зовут пани? - спросил я.
- Эльжбета.
- Очень приятно, - пробормотал я, не зная, что говорить.
- Все удовольствие на моей стороне, - улыбнулась Эльжбета. - Я так соскучилась по живому человеческому общению.
- Вы знаете, и я тоже.
- Пан? Этого не может быть! Я засмеялась бы, если б могла.
- Да, да. Мне очень одиноко в этой квартире.
- Тогда давайте поговорим. Мне давно хотелось поговорить, но я не решалась будить пана.
- Давайте. О чем же мы будем говорить?
- Давайте о пане. Пан женат? Хотя нет, что я спрашиваю. Будь пан женат, он не жил бы здесь один.
- Нет, я не женат, - сказал я, улыбаясь. Перспектива разговора так оживила пани Эльжбету, что в ее прозрачных, каких-то студнеобразных голубых глазах что-то загорелось, так что лицо показалось даже привлекательнее, чем вначале.
- Чем пан занимается?
- Я аспирант, пишу диссертацию.
- Пан ученый. А что пан изучает?
Я хотел сказать правду - "немецкую литературу", но, вспомнив о ее отношении к немцам, вовремя сманеврировал:
- Французскую литературу
- О, Бальзак, Мопассан, Аполлинер... Пан говорит по-французски?
- Нет, я читал в переводах.