Прежде Людмила не допускала существования ведьм, но мало ли что было прежде! До сих пор она не верила и в то поистине колдовское воздействие, которое сейчас гнетет и ломает ее саму. Только бы добежать до Кима прежде, чем лопнут от напряжения сосуды…
* * *
Быстро, как в мультфильме, впереди вырос Центр – нарядное крыльцо с колоннами, высокие массивные двери. Скорей мимо вахты, по лестнице на второй этаж… А там уже совсем близко ядро влекущего ее магнита – студия восточных единоборств…
Она не помнила времени и с ужасом подумала, что в зале сейчас, возможно, идет занятие. Тогда она прямо на глазах ребят упадет к ногам Кима, как только увидит его…
Но вариантов не существовало, Людмилу несло как на пущенном под горку мотоцикле, которым она не умеет управлять. В такой ситуации освобождением бывает лишь последний момент, когда полет закончится. Иначе говоря, когда разобьешься. Людмиле предстояло крушение судьбы, крушение ее собственной личности. И предотвратить его было невозможно. Она толкнула двери в спортзал…
В тот же миг ей в глаза блеснул какой-то небольшой желтый предмет с растопыренными углами. Она не думала ловить его в воздухе, она вообще ни о чем не думала, но через секунду странный металлический самолетик ткнулся ей прямо в руку. Она машинально сжала его и теперь с удивлением рассматривала лежащий на ладони медный крест с поврежденным кольцом для цепочки. И она стояла на месте – невероятно, но она стояла…
С невыразимым облегченьем Людмила почувствовала, что ее больше никуда не несет. Безудержного вихря внутри уже не было: она могла стоять и могла двигаться, могла думать о чем-то, а могла не думать. Она стала действовать по собственной воле.
– Проклятье, – раздался вблизи свистящий голос Кима.
Оглянувшись, Людмила увидела, что ее прежний мучитель сидит на корточках возле своей любимой фигуры, состоящей, как у снежной бабы, из трех шаров. Верхний из них казался перекошен недовольной гримасой, которой в прошлый раз как будто не было. Впрочем, зачем приглядываться?..
А рядом стоял бледный, дрожащий от ужаса Тимка Лучинин. Оборванная цепочка на его шее объясняла, что здесь произошло за секунду до того, как пришла Людмила.
– Ким Аланович, вы издеваетесь над детьми и действительно принуждаете их к идолопоклонству. Завтра же я напишу об этом докладную директору Центра и обращусь в соответствующие правоохранительные органы.
– Очень храбрая, да? – процедил сквозь зубы Ким. – Теперь ты уж очень храбрая! А то готова была ползать на брюхе…
«А ведь правда, – невольно подумалось Людмиле. – Теперь я совсем другая. Почему же так?.. Совсем другая, словно ничего со мной не случилось…»