– Хорошие, – выдавил из себя малыш.
– Совсем хорошие? Или все-таки что-то не так?
– Мне жалко маму, – угрюмо признался он.
– А что, ей трудно живется?
– Да. У нас, знаете… – и после этих слов Тимка замолчал. Он еще дважды начинал шевелить губами, собираясь заговорить, но так ничего и не выговорил.
– Понятно, – вздохнул Артур Федорович. – Не хочешь рассказывать, твое дело. Только я в таком случае не смогу тебе помочь…
– Так нечестно, Тимыч, – насупился не промолчавший минуты Славик. – Мы ведь договорились, что ты расскажешь…
– А я расскажу! – заявил вдруг мальчуган. – Про маму я, пожалуйста, расскажу… Она сирота. Ее мать когда-то влюбилась в артиста, родила ее, а сама от тоски погибла. То есть ее деревом в тайге привалило, но это и случилось от тоски. В общем, она умерла.
Сведения были впечатляющими. Непосредственный Славик так и сидел, приоткрыв рот от сильного впечатления. Да и Артуру Федоровичу стало немножко не по себе. Что ни говори, ситуация была знакомой: девушка влюбилась в артиста и родила от него ребенка… А артист, конечно же, не остался там, где это произошло, – где-нибудь в провинции, столь хорошо известной Артуру Федоровичу, в каком-нибудь отдаленном городке либо поселке, где зрители сморкаются во время спектакля и в ладоши хлопают гулко, а иногда притопывают в такт музыке кирзовыми сапогами… Впрочем, сейчас, конечно, другая публика; вот только девушки, вероятно, так же липнут к артистам, словно мухи к меду.
– Значит, твоя бабушка влюбилась в артиста, – задумчиво повторил он. – И как же его звали?
– Кого? – глядя исподлобья, уточнил Тимка.
– Ну, твоего деда.
– Не знаю. Я их никогда не видел, ни деда, ни бабушку.
Артур Федорович понял, что его любопытство было в данном случае непрофессиональным. Да и что изменилось бы, назови мальчик какое-нибудь имя? Оно не имело отношения к психологии, разве что к психологии самого Артура Федоровича. Его разогревшееся воображение уже нарисовало картину, где он узнавал себя в молодости, когда еще не был привержен порочной страсти и гулял, как положено, с девушками. Одна из них после его отъезда родила ребенка – мать Тимки. Соответственно, этот угнетенный и мужественный малыш становится его неопознанным до сих пор внуком.
– Значит, не знаешь, как звали дела? – повторил Артур Федорович. – Но ведь это отец твоей мамы. Мамино отчество ты ведь должен знать!..
– Его маму зовут Ирина Александровна, – снова вмешался пастушок.
Значит, Александровна!.. Судьба приняла затеянную Артуром Федоровичем игру, дразнит его слабенькой, почти нереальной надеждой на чудесное обретение потомства. Жалко, что он тогда еще не переделал себя в Артура: как ни говори, Артуровна более редкое отчество, оно дало бы лучшие шансы на продолжение игры… Нет, не жалко, тут же мысленно поправил себя Артур Федорович. Ведь Александр – его