Красавица Барселона! Она всегда ему нравилась. Уже с развязки автострады открывался великолепный вид на город, который зелено-серыми волнами взбирался на холмы и уходил вдаль, проткнув небо мачтами-шпилями «Саграда фамилии».
Коротая время до корриды, они отделились от Изи с Леонидом и бродили по центру вдвоем, заглядывая в сувенирные лавки и антикварные магазины. Накупив целую гору каких-то ненужных, но «очень изящных и стильных», по выражению Дианы, вещичек, пили прохладное вино в кафе на площади перед собором «Саграда фамилии», где Диана успела написать открытку маме и позвонить два раза в офис компании, чтобы уточнить детали выставки.
Корриду надо смотреть только с первых рядов. Наверху это просто зрелище, внизу это настоящее убийство. С запахом крови и пота, с брызгами слюны и облаками пыли. Со вкусом песка на зубах, который вылетает из-под копыт разъяренного животного. С хорошо слышимым тяжелым хрипом, который вырывается из глотки раненого быка, когда он останавливается перед трибуной и смотрит в твои глаза.
И конечно, с блеском острой стали в руках тореро, исполняющего танец смерти. Безжалостно и грациозно.
«Он из древнего дворянского рода», – пояснил Леонид, указывая на тореро, одетого в темно-малиновый камзол, расшитый серебром и украшенный гербом на спине. Валентин пристально посмотрел на Диану. Ее глаза блестели и, не отрываясь, следили за происходящим, как будто она сама сражалась на арене. Увидев его взгляд, она ласково улыбнулась, взяла за руку и склонила голову на плечо. Посидела так минуту и опять растворилась в представлении.
В конце корриды последний, шестой бык, самый злой и самый огромный, оказался прямо перед ними. Так близко, что можно было разглядеть, как по его темно-коричневой шкуре, с воткнутыми и болтающимися во все стороны разноцветными бандерильями, стекала кровь. Густая, почти черная. Она пенилась в ранах, когда он шумно вдыхал.
Конец боя был близок.
Тореро, медленно пританцовывая, приблизился к быку. Тот промычал и опустил голову с изогнутыми рогами.
«Торо, торо…», – крикнул тореро и замер. Обвел взглядом ряды притихших зрителей и остановился на Диане. Улыбнулся, снял свою шапочку и бросил в ее сторону. Раздались аплодисменты.
Он поклонился и сделал еще шаг к быку, потом, опершись на правую ногу и согнув в колене левую, опустил мулету и поднял шпагу. Оставалось ударить. Ударить коротко и прямо. Тореро поднялся на носки и с криком «олла» вонзил острие по самую рукоять в точку на загривке. Все было кончено…
Валентин открыл кран и долго умывался холодной водой, пытаясь прогнать из головы яркие образы прошлого. Потом вытер жестким полотенцем лицо, достал капли и закапал в воспаленные глаза, которые тут же закрылись от резкой боли. Все расплылось.