Ещё я могла подумать о том, что нас разделяет стенка исповедальни с проделанным в ней окошком, сквозь которое Гидеон просунул руки и голову, и что это вряд ли можно назвать идеальными условиями для поцелуя, тем более что в моей жизни и так накопилось много хаоса – после того как я три дня назад узнала об унаследованном мною гене путешествия во времени.
Но на самом деле я вообще ни о чём не могла думать, кроме «Ох», «Хммм» и «Ещё!».
Поэтому я практически пропустила тот момент, когда у меня в животе закрутилась карусель. И только сейчас, когда водосточный призрак, подбоченившись, таращился на меня со своей скамьи, только сейчас, когда бархатно-зелёный полог исповедальни превратился в грязно-коричневый, я осознала, что мы успели перескочить из прошлого в настоящее.
– Вот дерьмо! – Гидеон откинулся на свою сторону исповедальни и стал растирать затылок.
Дерьмо? Это слово сбросило меня с небес на землю, и я забыла о водосточном призраке.
– Так плохо оно всё же не было, – заметила я, стараясь придать своему голосу как можно больше небрежности. К сожалению, у меня немного сбилось дыхание, и это снизило эффект от моих слов. Я не могла смотреть Гидеону в глаза, поэтому упорно таращилась на коричневый полиэстровый полог исповедальни.
Боже мой! Я пролетела во времени больше ста лет и даже этого не заметила, потому что наш поцелуй меня совершенно, целиком и полностью… поразил. Я имею ввиду, что некий тип, не будем указывать пальцем, вначале брюзжит и придирается к тебе, потом ты спасаешься бегством от преследования и защищаешься от людей с пистолетами, а затем – бац! – он заявляет, что ты нечто особенное, и целует тебя! А как Гидеон целуется!.. Я сразу же ощутила ревность ко всем тем девчонкам, с которыми он этому научился.
– Никого не видно. – Гидеон выглянул из исповедальни, а затем вышел в неф. – Отлично. Мы вернёмся в Темпл на автобусе.
Я со своего места растерянно уставилась на него. То есть он готов вернуться к текущим делам? После поцелуя (а лучше до него, но сейчас уже было слишком поздно) надо было бы, наверное, прояснить парочку основополагающих моментов? Был ли этот поцелуй своего рода объяснением в любви? Может быть, Гидеон и я теперь пара? Или мы просто немного пообнимались от нечего делать?
– В этом платье я в автобусе не поеду, – категорично заявила я и попыталась встать как можно более горделиво. Уж лучше я проглочу язык, чем задам ему один из тех вопросов, которые вертелись у меня в голове.
На мне было белое платье с синим сатиновым поясом и таким же бантом – наверняка писк моды в 1912 году, но совершенно не годное для поездки в общественном транспорте в двадцать первом веке. – Мы возьмём такси.