Гидеон повернулся ко мне, но возражать не стал. В своём сюртуке и брюках со стрелками он тоже, вероятно, не горел желанием проехаться в автобусе. При этом он смотрелся действительно хорошо, хотя его волосы уже не казались такими уложенными, как два часа назад, а падали на лоб растрёпанными прядями.
Я выбралась из исповедальни в неф и поёжилась. В церкви было страшно холодно. Или, может быть, я чувствовала холод оттого, что почти не спала три ночи подряд? Или из-за того, что только что произошло?
Наверное, за последние дни мой организм выбросил больше адреналина, чем за все предыдущие 16 лет, вместе взятые. Как много всего случилось и так мало было у меня времени на то, чтобы всё это обдумать! Моя голова, казалось, вот-вот лопнет от мыслей и эмоций. Была бы я персонажем комикса, надо моей головой сейчас бы наверняка плавал пузырь с огромным вопросительным знаком. И ещё с парочкой черепов.
Я призвала себя к порядку. Если Гидеон хочет вернуться к текущим делам – пожалуйста, я тоже могу это сделать.
– Окей, тогда пойдём отсюда, – сказала я надменно. – Мне холодно.
Я собиралась протиснуться мимо него, но он крепко ухватил меня за руку.
– Послушай, насчёт того, что только что… – Он замолчал, очевидно надеясь, что я продолжу фразу.
Но я, разумеется, не стала этого делать. Мне очень хотелось знать, что же он собирается мне сказать. Кроме того, у меня были трудности с дыханием – так близко ко мне он стоял.
– Этот поцелуй… Я… – Опять половина предложения. Но я тут же мысленно его продолжила.
«Я этого не хотел».
Да, понятно, но в таком случае не надо было этого делать, правда? Это было то же самое, как если поджечь, к примеру, занавеску, а потом удивиться, что в доме пожар! (Ну ладно, сравнение дурацкое). Я не собиралась ни на йоту облегчать его положение и смотрела на него холодно и выжидающе. То есть я пыталась смотреть на него холодно и выжидающе, но на самом деле, наверное, мой взгляд говорил «Я маленький Бэмби, пожалуйста, не стреляй в меня», и я ничего не могла с этим поделать. Не хватало ещё, чтоб моя нижняя губа задрожала!
«Я этого не хотел». Давай уже, скажи это!
Но Гидеон ничего такого не сказал. Он вытащил шпильку из моих спутанных волос (наверное, моя сложная укладка превратилась сейчас в воронье гнездо), взял прядь и стал наматывать себе на палец. Другой ладонью он принялся гладить моё лицо, а потом наклонился ко мне и поцеловал, на сей раз очень осторожно. Я закрыла глаза – и опять произошло то же самое: мой мозг отключился и снова стал испускать «Ох», «Хммм» и «Ещё!».