Если в этой байке под «синим и красным цветом» разуметь «отрицательный и положительный электрический заряд», а под Дремучим пользователем — ортодоксальную физическую науку, то сегодняшний уровень понимания этой наукой природы электрического заряда окажется обрисован точь-в-точь. Неспроста авторы учебников по электричеству ловко уходят от вопроса о том, что такое электрический заряд. «Вообще говоря, это — количество электричества» — поясняют нам. Класс! А электричество — это что? Вообще говоря, электричество — это и есть электрические заряды, да? Впрочем, авторы учебников дают одну наводку: заряд — это свойство, порождающее взаимодействие зарядов на расстоянии. А если их спросить: «А «порождающее» — как?» — то они с облегчением разъясняют: «А так, как описывают наши замечательные математические формулы! Идите, дети, учите мат-часть!» Хотя, с некоторых пор детям стали давать подсказочку: заряды, мол, не просто действуют друг на друга на расстоянии. Заряд — он, якобы, создаёт электромагнитное поле, а уже оно-то действует на заряды. Как, физически, «создаёт», как «действует» — это, опять же, большой-большой секрет. «Привыкайте довольствоваться малым, — поучают детей, — и полностью удовлетворяться одной лишь красотой математического аппарата!»
Этот высоконаучный подход, с железобетонно расставленными приоритетами, процветал не всегда. Фарадею и Максвеллу, например, пришлось работать в атмосфере дикого разгула плюрализма. Любое новое научное слово вполне типично отзывалось: быстренько находились деятели, которые начинали гнуть прямо противоположную линию. Стоило кому-то заикнуться о том, что носителями электричества являются частицы вещества, как тут же лезли умники с претензиями на то, что электричество — это независимый от вещества флюид (невесомая жидкость). Этот флюид, якобы, способен втекать в кусок вещества и, с неменьшим успехом, вытекать из него. Электричество одного знака, мол — от избытка этого флюида, а электричество другого знака — от недостатка. Ещё более продвинутые специалисты толковали не об одном флюиде, а сразу о двух — по числу типов электричества. И стоило кому-то вдохновиться идеей электрических флюидов и начать строить их физическую модель, как тут же подавали голос сторонники чисто описательного подхода, избегавшие физических гипотез — имеем, мол, математический инструмент для расчётов, и хорошо, а сверх этого, мол, не надо ля-ля. Идя навстречу этим описателям, поднимали свои флаги фанаты концепции о том, что наэлектризованные тела действуют друг на друга на расстоянии непосредственно — чисто-конкретно математически. Но тут же раздавались ехидные замечания о том, что «это — не по-физически», что для взаимодействия наэлектризованных тел на расстоянии непременно нужен посредник. Физическая модель этого посредника — чёрт с ней, обойдёмся и без неё, но сам посредник нужен позарез! Иначе — «не по-физически»! Весь этот раздрай, что особенно пикантно, шёл ещё и по национальному признаку. Британские учёные тузили немецких — уворачиваясь при этом от пинков своих французских коллег. Потери из-за «дружественного огня» были огромны.