Я думаю, что Кураев – взрослый человек, известный. Я думаю, что сам принимает все решения, и он сам принял решение ввязаться в этот бой, но, несомненно, совсем другие силы могут использовать этот скандал с точки зрения политтехнологий и пиара. Если вспомнить имперскую Россию, дореволюционную, то Церковь в ней управлялось государством, обер-прокурор Святейшего Синода, чиновник руководил церковью до 1917 года. Если мы вспомним Советский Союз, то советской Церковью тоже управлял светский чиновник – это был Совет по делам религий при Совете министров Советского Союза, а также разные люди из КГБ, как мы подозреваем. То есть опять же это были такие советские обер-прокуроры. И опять-таки светская власть все контролировала. И я думаю, что сейчас у государственных чиновников на фоне всех этих скандалов, которые разрастаются, может возникнуть желание вернуть на третий круг, то есть опять создать ту же ситуацию, при которой светская власть будет контролировать власть церковную с точки зрения финансов, назначения кадров, их перемещения, увольнения и тому подобное.
С точки зрения государственной власти, что такое Московская Патриархия – не с точки зрения веры, а с точки зрения социальной, политической? Это просто некая закрытая корпорация, непрозрачная. Не понятно, что там происходит. Из нее устраиваются периодически скандалы, как делали Pussy Riot, как было обвинение священника Глеба Грозовского, что он якобы является педофилом, что пока не доказано. И вот теперь скандал с Кураевым. Периодически общество сотрясают эти религиозные скандалы, и для государства это непрозрачная корпорация. Как с армией это было, когда стали реформировать армию, и назначили туда совершенно невоенного человека. Я думаю, что может возникнуть искушение, если эти скандалы будут продолжаться, взять всю эту ситуацию под светский контроль чиновников, и контролировать кадры, финансы и недвижимость. Для самого отца Андрея Кураева, может быть, это было бы хорошим исходом, потому что в своем блоге он писал о том, что он мечтает о том, чтобы пришло доброе и хорошее государство и разобралось с нашими проблемами, потому что сами не в состоянии.
Я думаю, что никто не будет совершать никаких скандальных, резких действий, которые могут вызвать какую-то реакцию оскорбленности. Речь идет о том, что может кто-то захотеть придумать некую хитрую цепочку именно такого тихого и бюрократического контроля. То есть контроля, который не связан с вопросами веры. Это вопрос контроля кадров и ресурсов. Всякая структура, в том числе религиозная, является структурой, у которой есть своя номенклатура.