легкомыслием.
Меня убил капитан. Оказывается, он все прекрасно понял, правда понял тоже поздно, но сказал:
— Совет хорош, когда у тебя есть своя голова. Думать надо. Так-то, милок. Я-то на тебя
понадеялся…
Я твердо усвоил на всю жизнь эту сентенцию: совет хорош, когда у тебя есть своя голова.
Мы пришли во Владивосток и, как приютские дети царского времени, в одинаковых черных
кожаных «канадках» с серыми воротниками высыпали на улицы. Какое это было радостное
ощущение — стоять на родной земле, после девяти месяцев отсутствия. Все смотрели на нас с
любопытством: «Откуда такая команда? Наверное, спецгруппа какая-нибудь?» Но когда
узнавали, что мы с нового, купленного в Америке парохода, то ахали:
— Ну и ну! Зачем только такую рухлядь купили?
Так говорили непосвященные. Повреждения у «Щорса», в общем — то, были пустяковыми, а
вот пароход оказался хорошим. Достойным противником океана. Не подвела машина, закрытия
люков, корпус. Груз доставили в полном порядке. И мореходом старик был отменным.
«Костер»
Путешествие на «Джорджике», океан, Америка, Гавайские острова произвели на меня большое
впечатление. Я вернулся в Ленинград и всем рассказывал о своем плавании. В самом деле, для
того времени рейс был необычным. Наши суда редко посещали те места, в которых пришлось
побывать мне. Получив отпуск, я пребывал в приподнятом состоянии моряка, сделавшего
кругосветный рейс и имеющего право небрежно вставлять в свои рассказы слова — «пассат»,
«муссон», «экваториальное течение», «дуга большого круга»… Кругосветным мое плавание
можно было назвать с натяжкой, потому как большой кусок параллели из Владивостока в
Ленинград был проделан по железной дороге, но об этом обстоятельстве я дипломатично
умалчивал. Вышел из Ленинграда на запад, а вернулся в него с востока. Все правильно.
Однажды я шел по Невскому и вдруг вижу: на углу канала Грибоедова, против Дома книги,
стоит последняя буква литературного содружества КЭБ — Витька Богданов. Я очень
обрадовался. Выглядел он ослепительно — в лихо заломленной фуражке, синем буртоновском
макинтоше и каких-то умопомрачительных ботинках, сверкавших как два маленьких солнца. Я
бросился к нему. Мы не виделись несколько лет. Как-то не приходилось. Наши пароходы
попадали в Ленинград в разное время. Кажется, и он был рад встрече. Я пригласил Витьку
пойти выпить по кружке пива. Разве мог я пропустить такой случай похвастать своим