и завтра же повторить то же самое. Эта беспечность мешала его службе.
Женька учился в Мореходке, потом бросил ее, ушел плавать матросом и теперь снова собирался
туда поступать.
Когда он возвращался с берега, будь то ночь или день, он врывался к нам в каюту и, если мы
спали, начинал тормошить и кричал:
— Слушайте, вы, пижоны! Да будет вам дрыхнуть. Выспитесь еще. Слушайте, что я вам
расскажу…
Не помогали никакие протесты. Мы должны были выслушать его очередную историю, сказать
свое мнение.
— Глупость какая, — говорил сонным голосом Витька. — Поступаешь, как пятилетний
ребенок…
— Глупость? Ничего — то ты не понимаешь, сухарь несчастный, — сердился Женька. —
Правильно тебя артельщиком выбрали. Ты только банки с консервами можешь считать.
Он хлопал дверью и, возмущенный нашей черствостью, уходил к себе.
Во время рейсов, в свободное от вахт время, мы собирались у нас в каюте. Говорили о том, как
будем плавать штурманами, какой должна быть служба, кто может называться настоящим
хорошим помощником капитана. Мы много читали и всегда спорили о прочитанном — вкусы у
нас были разные. Помню, какое восхищение вызвал у нас только что появившийся роман
Леонида Соболева «Капитальный ремонт». Тут уж мнения сошлись. Отдельные главы романа
мы читали вслух. Женька даже выучил наизусть некоторые особенно понравившиеся ему
отрывки. Очень пришелся нам по душе старший Левитин, умный и беззаветно любящий флот и
матросов офицер. Мы с нетерпением ждали выхода в свет продолжения, гадали, как сложатся
судьбы героев во второй книге.
Сделав два рейса в европейские порты, «Мироныч» пришел в Ленинград для того, чтобы взять
доски для Франции. Раньше никто из нас в этой стране не бывал, а потому мы очень радовались
предстоящему плаванию. Но нас ждало горькое разочарование. Первым печальную новость
принес Женька. Он прибежал на судно с берега и, обнаружив нас с Витькой работающими на
палубе, закричал:
— Срочно идите сюда! Важное сообщение!
Мы пришли в каюту, Женька закрыл дверь и прошептал:
— «Мироныч» посылают в Карскую экспедицию. Поняли, лопухи?
— Кто тебе сказал? Бросил бы трепаться. Во Францию идем, трюма под лес готовим, а он — в
Карскую!
— Ну, дело твое. Можешь не верить, а я собираю мешок. Немедленно ухожу на берег, тем более
что у меня причины уважительные…
— Опять заболел кто-нибудь? Не с кем оставить, требуется твое присутствие и уход за больным.
Так? — съехидничал Витька.