— Ну и что? — волхв пожал плечами, рога на его голове чуть колыхнулись. — В этом мече — правда богов. И, стало быть, она — с тобой. И потом — богам виднее.
Рядом с лавкой, на которой сидели волхв и князь, стоял прислонённый к стене посох Славимира. Князь невольно остановил на нём взгляд. Дуб украшала резьба — сплетались на нём змеи, становились птицами, щерились звериные морды, там и сям пестрели священные знаки.
Древняя работа.
Очень древняя.
— Княже… — голос волхва вывел Всеслава из странного полузабытья, и князь поднял голову.
— Я готов, владыка.
— К чему? — глаза Славимира смотрели неотступно, требовали ответа, ждали.
— Ко всему, — князь ответил не менее неотступным взглядом. — Я с самого детства знаю, что избран Велесом к восстановлению веры. Теперь я вижу, что и воля Перуна — в том же.
Во взгляде волхва светилось одобрение.
4. Белая Русь. Полоцк. Лето 1065 года, изок
На Софии бил колокол — размеренно и звонко. Князь невольно поморщился и затворил окно.
За спиной скрипнула дверь — в горницу просунул голову доверенный холоп.
— Княже…
— Чего ещё? — недовольно бросил Всеслав, теребя в руках конец пояса, хотя и так знал — чего.
— Прошают быть на службе в церкви.
— Скажи, болен, не иду, — ответил Всеслав. Можно было сказать, что службу отстоит в своей церкви, да только ведь всё равно узнают — поп из княжьей церкви расскажет. Да и не только поп — этот вот холоп, хоть и доверенный, а всё одно христианин. Ни на кого из них Всеславу надеяться нельзя.
Холоп, меж тем, всё ещё торчал в дверях, словно выжидая, что князь передумает.
— Ну, чего стал?! — рыкнул князь, свирепея, и сделал себе на памяти верную зарубку — завтра же избавиться и от этого холопа, и от остальных христиан в терему. Да и в Детинце тоже. Пора уже поменять теремную обслугу, разогнать эту христианскую братию подальше. Сначала жалко было — отцу верно служили, обижать людей не хотелось, потом привык. Но сейчас, когда протопоп уже пять раз назойливо напомнил про пропущенные князем службы — это Авраамий-то, истинный христианин, который и приверженность князя к старой вере искренне почитал только своей виной! Когда затеваются большие дела и зреют большие замыслы, терпеть из жалости наушников в терему не стоит — может большой кровью оборотиться. Там, на посадах, в Окольном городе, да в Старом городе если и есть они где, так мало… пусть их. А кривские бояре… средь них мало христиан, да и те утрутся и промолчат, им их бог велел терпеть и подставить правую щеку после левой.
Ещё до рождения Всеславля, полоцкое вече порешило перенести городскую стену, а князь Брячислав — построить новый Кром. Обновлённая, отстроенная заново Изяславом Владимиричем и Рогнедой кривская столица разрасталась, народ в Полоцк притекал медленно, но верно. Слух про веротерпимого полоцкого князя разнёсся далеко по всей Руси, и народ бежал из-под руки Ярослава киевского и Мстислава черниговского в кривскую землю, чая здесь найти прибежище, где никто не помешает молиться родным богам. Полоцк богател на торговле с варягами и урманами — по Двине с Варяжского моря прямой путь к Днепру.