Михаил прижал меня к себе покрепче:
— Не лезла бы ты в это дело, милая! Отсидись лучше в своей конспиративной квартире! Ими занимаются профессионалы, которые знают о них всё, и, уж, само собой, их имена!
Мои последовавшие за этими словами оживление и вопрос показали, что совет друга пролетел мимо, как фанера над Парижем:
— А тебе известны их имена? Расскажи мне о Самбэке и Харламе всё, что знаешь!
— Мне, конечно, кое-что известно, но далеко не всё. Георгий мужик осторожный и немногословный, профессия обязывает… — Михаил замолчал и я нетерпеливо у щипнула его. — Ладно, слушай! Сначала о Харламе. Его полное имя Харламенко Остап Олегович. Тридцать пять лет, образование среднетехническое, в прошлом автомеханик, затем частный предприниматель. Наркотиками начал заниматься давно, сначала делал тайники в машинах, потом вошёл во вкус. Попался с поличным, отсидел три года, побратался с воровским миром. Старшая сестра его замужем за таджиком — оттуда пошли его связи. Легальный бизнес: автобаза, в основном, фуры… — я подогрела паузу поощрительным поцелуем и услышала продолжение: — Самбэк это кличка Самсона Яковлевича Бекерского. Ему сорок лет, образование высшее, МГУ, математик. Из обеспеченной семьи. Как он начал свой бизнес не знаю, но сейчас у него фирма по продаже компьютеров и оргтехники и сеть компьютерных клубов. Этот очень силён! Окружил себя умными людьми, держит в подчинении более двухсот человек, не считая тех, кто работает время от времени за гонорары, мелких дилеров и курьеров. По сути, у него целый синдикат…
— А ещё у него есть фабрика по производству наркотиков, — вставила я, думая об отце. В своих «показаниях» для прокуратуры об этом факте, как и о дорогих мне людях, я умолчала.
— Да, у него есть своё производство, — без особого удивления моей осведомлённостью подтвердил Михаил. — Героина и экстази ему мало и он решил сам синтезировать наркотики. Отыскал где-то гения от химии… — я затаила дыхание… — …и купил его. О нём почти ничего неизвестно, кроме клички Берлиоз…
— Его зовут Борис Семёнович Берёзкин, он профессор химии! — не знаю с какого рожна выпалила я. Михаил навис надо мной с удивлёнными очами и я окончательно сбрендила: — Это мой отец, мой непутёвый папочка…
Потрясённый «мишка» рухнул на меня всем своим пятипудовым телом со словами утешения и я, задыхаясь, заёрзала под ним и взмолилась:
— Мишка, слезь с меня, пока всю не размазал по чужой кровати! И не надо меня жалеть — я уже пережила эту новость и притерпелась!..
Слезть-то он слез, но ещё долго оглаживал и нацеловывал свою бедную зайку, пока я не напомнила ему о деле: