— Вероничка…
Боже! Это немыслимо!.. Мой стул с грохотом опрокидывается на пол и я воплю, как на пожаре:
— Па-па-а!!!
И в один прыжок я оказываюсь рядом с группой, с непонятно откуда взявшейся во мне силой гладиатора откидываю к стене Адвоката и падаю на грудь старика…
Это действительно был мой отец. Человек, который подарил мне жизнь. И который её разрушил. Мой папа. Папочка… Восемнадцать лет моей жизни он был единственным любимым мужчиной. Он был защитником, другом, кумиром, царём и Богом… И предателем! Злым гением наших с мамой судеб…
Несколько секунд мы читали всё это в глазах друг друга, невесомо касаясь пальцами щёк, волос и рук, — и молчали. Тишина стояла такая тяжёлая, что сдавливало грудь. И наконец, отец выдохнул:
— Доченька!.. Принцесса моя… Я натворил столько ошибок!.. Прости…
Этого сделать я не могла, но ко мне вернулся дар речи:
— Папа… Папочка… Почему ты такой старый? Что они с тобой сотворили? — я поглубже заглянула в его глаза и ужаснулась: — Ты делаешь им наркотики? Ты наркоман?!
— Нет, я не наркоман, — поспешно отказался отец, — им нужны мои мозги… Ясные и способные работать. И потому я под постоянным контролем. День и ночь…
Мы говорили тихо, но эхо доносило до врагов каждое слово… Слова звенели и падали… Нет, это в ушах дробилось и бухало эхо… Как в бане…
Я вцепилась в плечи отца и задохнулась:
— Ненавижу их!!! Всех до единого… Папа, ты только не сдавайся! Я тебя спасу, я обязательно что-нибудь придумаю…
Он благодарно поцеловал меня в лоб и встревожился:
— Какая ты горячая, Никуша! У тебя жар?!
— Да, папа, у меня жар. Жар и чад. И ад. С самого воскресенья.
Отец осторожно прижал меня к груди:
— Бедная моя девочка! Тебе нужна моя поддержка, а я ничего не могу… — он прервался на полуслове и горячо прошептал: — А Таня?! Таня тоже в беде?!
Я опустила руки и отстранилась:
— Мама умерла. За два дня до своего сорокалетия. Она не прожила без тебя и года. Не смогла. Она слишком любила тебя, папа… — отец застонал и судорожно ухватился за мою руку, но я вдруг вспомнила все свои обиды и завелась: — А ты?! Ты счастлив был в своём Харькове, пока мы с мамой горе мыкали? И где же сейчас твоя молоденькая шлюшка, папочка? Почему не с тобой?
— Мы расстались через год. Я вернулся, искал вас… — жутко волнуясь, стал оправдываться отец, — но вы как сквозь землю провалились…
— Мы переехали в Москву… Срочно. Потому что мама не могла жить в городе, где была счастлива и где ты предал её… — я подняла глаза на отца: какой он жалкий! Весь из себя виноватый… Плечи опущены… И плачет… Да что же он такой безвольный?! И во мне стал закипать гнев: — Что же ты теперь-то плачешь?! Я не плачу, а ты… Где ты был, когда мама умирала?! Она так мучилась!.. Где ты был, когда я мыла вонючие подъезды, когда корчилась за швейной машинкой?! А мне ведь нельзя было… А потом сдавала квартиру, а сама скиталась по чужим углам… Где ты был, когда был мне так нужен?! Поздно плакать, папочка! Ты уже сделал всё, что мог! Ты погубил маму, ты сломал и мою жизнь! Ты убил нашу любовь…