Из состояния ступора меня вывел вежливый стук в дверь. Вошедшая официантка, глядя строго перед собой, поставила на столик бутылку коньяка и два ланч-бокса. Рюмки, как оказалось, там уже стояли.
Нет, я не возопила «спасите». И не только потому, что потеряла дар речи от услышанного. Меня не нужно спасать. Если я захочу, то выйду из поезда на любой станции. И пожирающий меня глазами Немов не помешает. Просто не станет этого делать. Физически. А вот морально…
– Когда это ты умудрился мой почерк освоить? – мрачно спросила я, едва дверь купе захлопнулась за официанткой.
– Коллекционировать почерки – мое хобби, – хмыкнул Немов. – Я, конечно, не особо крупный специалист, но вряд ли твой Павел затребует графологическую экспертизу.
– Зачем? Господи, ну зачем ты это делаешь? Хочешь во второй раз сломать мою жизнь? Унизить меня? Как я ему все это объясню? Он ведь мне никогда не поверит до конца. Он же чокнутый!
– Вот я и не хочу, чтобы ты за такого замуж выходила, – бессовестно улыбаясь, сообщил Немов. – Лучше выходи за меня.
Он с силой сжал мои колени и, впиваясь глазами прямиком в душу, лихорадочно продолжил:
– Восемь лет назад судьба сыграла с нами злую шутку. А сегодня подарила еще один шанс. Ты помнишь, как мы мечтали об этом. Когда ты вернешься из Англии, мы закатим такую свадьбу, о которой даже через двадцать лет старики внукам рассказывать будут. Может, я и воскрес только ради того, чтобы наша мечта осуществилась. Почему ты так смотришь на меня, Ника? Не молчи, ответь!
Но я безмолвно смотрела на его измененное лицо и радовалась, что не вижу своего Немова. Скальпель хирурга перекроил дорогие когда-то черты, а абсолютно седые волосы добавили ему еще добрый десяток лет.
Что я могу сказать тебе, мой похититель? Все эти долгие семь лет я ненавидела тебя. И любила. Даже когда узнала, что ненавидеть и любить уже некого. Наверное, я ненормальная. Любая другая на моем месте плюнула и забыла. А не бегала бы от своей любви по всей стране, упрямо игнорируя тот факт, что таскает ее в собственном сердце. Воскресни ты чуточку раньше, и все могло бы быть совсем по-другому. Но ты опоздал, и я успела встретить… «Новая любовь убивает старую», – кажется, так говорилось в бессмертной «Анжелике». Все верно. Тогда почему я еще сижу здесь? И, не отрываясь, смотрю в твои глаза, от которых осталась лишь знакомая боль. Та же боль, что когда-то проживала в моем сердце.
– Ты что из самой Германии за мной приехал? – грубовато спрашиваю я, когда молчание затягивается удавкой на шее.
– Нет, я уже был в России. По делам, – нехотя отвечает Виталий.