Скажи что-нибудь хорошее (Огородникова) - страница 45

– Знаю я тебя, подожди хоть немного. Давай постепенно. А то снова заклинит.

Моте не понравилась такая перспектива. Он прошептал одними губами:

– Можно хоть так разговаривать? А голову можно почесать?

Звук собственного голоса в словесной форме был непривычен, голова ужасно чесалась, уши горели огнем, и челюсть при движении напоминала о себе болезненными покалываниями.

– Разговаривай, конечно. Даже рот можно открывать, только не сразу. Все постепенно. Голову я тебе сейчас так начешу! – Феня, смеясь, принялась ерошить волосы на голове у Моти. Ему было очень приятно, он поворачивал голову в разные стороны, как кот, подставляя особенно чувствительные места, и блаженно улыбался, не обращая внимания на боль.

Медсестра Феня от души радовалась за шустрого смышленого пацана, которого полюбила от всей души. Она с удовольствием оставила бы его жить в больнице или даже взяла бы к себе, будь ее воля. Но ее миссия подходила к концу. Послезавтра мамаша увезет Матвея домой, и Феня вряд ли увидит парня еще когда-нибудь. Пока что она должна помочь ему восстановить речевые навыки и оформить документы на выписку.

Они валяли дурака еще минут двадцать. Мотя, забывая о боли, начал смеяться и почти нормально говорить. Ему хотелось бегать, прыгать, хотелось вырваться во двор, пронестись галопом по лужайке, орать во все горло. Он почувствовал себя счастливым и легким. Мужики в палате притихли, они радостно наблюдали за младшим товарищем и, наверное, вспоминали свои детские беззаботные времена.

– Ну все, хватит! – вдруг резко сказала Феня, меняясь в лице. – Я пойду, соберу документы – тебе на выписку через день.

Моте показалось, что на него вылили ушат холодной воды. Он мгновенно присмирел, съежился и умолк. Между бровей залегла глубокая складка.

– Что притих? – спросила Феня. – Радуйся, домой едешь!

Мотя прикусил губу, чтобы не расплакаться, и прошептал чуть слышно:

– Что она сказала?

Феня ответила не сразу.

Она встала, поправила Матвейкину постель, взбила подушку, смахнула с тумбочки невидимую пыль и ушла.

Матвей вяло приковылял к дежурному посту через час-полтора. Он все никак не мог решиться узнать правду. В глубине души он предполагал, что новости от Зойки не могут быть положительными, и тянул время как мог.

Феня, увидев мальчишку, радостно улыбнулась.

– Ну что нос повесил? Жив, здоров, через пару недель вообще забудешь, как меня звали…

– Не забуду, – буркнул Матвей. – Что ОНА сказала?

Феня покачала головой и поджала губы.

– Сказала… – Феня вздохнула и замолчала.

– Что, что сказала? – Мотя яростно требовал ответа.