Он потянулся, сплел пальцы и хрустнул суставами.
– Это вредно делать! – вдруг произнес звонкий голос рядом с ним.
Давешний пацаненок Кирюха стоял неподалеку, все так же держа руки за спиной, и внимательно смотрел на Шило.
– Почему не спишь, малой? – спросил Пашка.
Пацан засмеялся в ответ и не поленился достать руку, чтобы покрутить пальцем у виска:
– Ты с другой планеты, что ли? Здесь все просыпаются в это время.
– Да ладно, не гони, – удивился Шило. – У нас в это время только ложатся.
– Да, точно – с другой планеты, – сочувственно вздохнул Кирюха.
– А вы все здесь с какой? – Пашку начинало бесить, что и мужики, и бабы, и даже дети вели себя слишком независимо, будто не признавая авторитетов. Они все были здесь как будто с невидимыми коронами на головах, ничего не боялись, никому не подчинялись и купались в плотном облаке собственного достоинства. А откуда может взяться достоинство, если денег нет? Этого Шило понять не мог. С Кирюхой общаться на эту тему было унизительно.
– Ладно, малой, раз я инопланетянин, пойду посплю. Тем более ваш слепой кудесник приказал…
– Профессор не слепой! – возразил пацан. – Он просто ослеп. Когда он лечит, он всегда чем-то болеет. То видеть перестает, то ходить, то дышит трудно… А иногда все вместе. Но он никогда не умирает, потому что уже давно умер. – Голос мальчишки даже не дрогнул.
– Да вы здесь совсем ненормальные, – буркнул Пашка и резко встал. – Спокойной ночи, пацан. Мамане привет.
– Передам… – кивнул Кирюха и недоуменно пожал плечами.
...
Я понял, что с того момента, когда впервые новорожденный младенец сожмет в своем маленьком кулачке палец отца, он его больше никогда не отпустит. (Габриэль Гарсиа Маркес)
Матвейка спокойно вышел за пределы больницы, благо местность была изучена им вдоль и поперек. Определенных планов у него не было, главное – добраться до большого города, в котором он мог бы начать свою настоящую, новую жизнь. Его не интересовали районные центры и мелкие городишки. Матвейка стремился попасть в Москву. Меньше ему не надо. Он чувствовал себя свободным и обязанным в жизни только двум людям: деду Ивану и медсестре Фене. Немного сомневался насчет монстра Светки, но пока не мог решить, надо ее спасать или нет. Пока что Мотя весело дошел до трассы и, нисколько не сомневаясь, голосовал при виде любого проезжающего мимо транспортного средства. Первым откликнулся тракторист по имени Василий. Он был белобрысый, с рыжими ресницами и бровями, веселый и очень разговорчивый. Мотя, вдоволь пообщавшись в больнице со взрослыми мужиками, нашел ключ к сердцу Василия в один момент.