– Знакомься, Николя, – сказал Макс, когда парень подошел к нам. – Это Антуан, мой армейский друг и инвестор.
Николя бросил кивок в сторону Симоны, с которой, несомненно, был знаком, и протянул мне руку. На его небритом лице промелькнула снисходительная улыбка, когда он взглянул на мою техасскую шляпу.
«Ничего себе адъютант, – думал я, пожимая его холодную ладонь. – Хватка сильная, несмотря на худобу. Жилистый. И явно проворный, как хорек. А если двинет в живот острым носом лакированных туфель, печень разлетится на куски».
– Николя, милый друг, сделай нам по чашке кофе, – попросил Макс, сдвигая чемоданы в угол.
– Может, еще блинчиков напечь? – Николя пригладил волосы. – Поваром не нанимался.
– Николя, ты перечишь боссу? – шутливо округлил глаза кутюрье.
– Ничего, обойдемся без кофе, – поспешно сказала Симона.
– У него сложный характер, – словно извиняясь, пояснил Макс, – и по-английски он знает только «фак ю» и «май нейм из». Но местные аборигены его отлично понимают.
– А на хрена козе баян, да? – Николя хитро улыбнулся, адресуя мне это многозначительное «да».
Я бы дорого дал, чтобы увидеть выражение его глаз в этот момент. Что-то в этом типе меня беспокоило. С такими в армии было труднее всего: если дерутся, то до полусмерти, если затаили злобу, то отомстят подло и жестоко.
Пропела мелодия мобильного.
Макс извинился и заговорил с кем-то по-английски.
– Привет, Мальвина, – Николя повернулся к Симоне, роющейся в чемодане.
– Привет, – ответила Симона, не поднимая головы. – Не могу найти пилку для ногтей. В этих аэропортах теперь даже маникюрный набор считают оружием. Бред. Неужели кого-то можно убить пилкой для ногтей?!
– Можно даже шариковой ручкой, – хмыкнул Николя. – В горло. Да?
Он вновь адресовал вопрос мне, словно задирая.
– Наверно, – я пожал плечами.
Симона нашла в чемодане пилку для ногтей и направилась к стойке с вешалками.
Николя с прищуром наблюдал за ней. Без лишних слов было понятно, что эти двое не переваривают друг друга.
Макс закончил телефонный разговор.
– Звонили портнихи-белошвейки, спрашивали, надо ли сегодня приходить. Я все отменил – вечером у нас party, – пояснил Макс и вдруг закричал: – Кузина, стой! Не открывай! Это еще не готово.
Он бросился к вешалке, заметив, что Симона начала расстегивать один из чехлов. Макс выхватил у нее зачехленную вещь и, прижав к груди, заявил, что смотреть пока нельзя, потому что недошитая модель – все равно что незавершенная картина художника.
Скрипнула лестница, ведущая на второй этаж.
Показались стройные ноги в кроссовках. Затем короткая джинсовая юбка, замшевая куртка и наконец миловидное лицо молодой девушки.