– Медсестры в больнице.
– А кто же в морге? Ладно, хрен с ними. Пусть никак не называют, лишь бы ноги были длинными! – воскликнул Макс.
Констебль оторвался от журнала и с удивлением уставился на расшумевшегося кутюрье, только что тихо причитавшего.
– Дым, дым… – Макс бросил шляпу с пером на стол и начал разводить руками, пальцы перебирали воздух. – И обязательно – лазуревые, небесно-ангельские беретки. Точно. Что-то должно быть на голове, морг – официальное заведение. У зрителя мороз по коже, а модели в меховых тапочках. Дайте, пожалуйста, журнал.
Макс выхватил у констебля журнал, взял карандаш и начал делать набросок на полях, поясняя, чем один халатик будет отличаться от другого.
Кому – смерть, а кому – вдохновение.
Полицейский непонимающе переводил взгляд с журнала на Макса и обратно.
Еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, я подвинул полицейскому другой журнал – «Кройка и шитье».
Закончив эскизы, Макс совсем успокоился. Он рассказал, как ездил на опознание тела, в подробностях описав обстановку «холодильника для мертвецов». Затем грустно заявил, что послезавтра должен будет сопровождать тело в Россию. Слава Богу, страховка покрывает расходы.
– Пусть Николя был мерзким придурком, надо устроить ему шикарные, бесподобные похороны, – резюмировал кутюрье.
– На обивку гроба пойдут остатки арабского шелка-дюшеса, снизу кружево шантильи [65] , а на выступах – шиншилловые помпоны.
Неожиданно Макс замолк, покосился на констебля и проговорил шепотом:
– Я слышал, что они ищут молодого мужчину, который утром приходил к Николя в отель. Влад не объявился?
Я отрицательно покачал головой.
– Думаю, он замешан, – тихо сказал Макс и надвинул кепон на лоб. – Николя не доверял ему. Несколько раз следил за ним. Он мне проболтался, что Влад встречался с какой-то девицей.
– Что за девица? – насторожился я.
– Таинственная незнакомка… Николя как раз думал, что, может, мне известно, кто она такая. Но, увы. Я ничем его не порадовал.
– Ты рассказал об этом полиции?
– Ни в коем разе! Пошли они! – Макс послал издевательскую улыбку в сторону констебля. – Они уже все решили. На хрен им какой-то пьяный русский? Зря мы с тобой наполеоновское ружьишко не купили, помнишь, в Портобелло. Вдруг маньяк захочет убить и меня. Пусть лучше застрелит из ружья.
– Не болтай глупости.
– Глупости?! Это не глупости. В модельере все должно быть прекрасно – и душа, и одежда, и смерть. Представляешь, один знакомый владелец модной галереи кому-то задолжал и решил повеситься с горя. Слетал за веревкой в Милан, написал кучу предсмертных писем и удавился прямо в галерее. Утром продавщицы приходят, а он висит. Выбритый, надушенный, в костюме от Hugo Boss. Согласно завещанию, прощание с покойным проходило прямо в галерее. Он лежит в гробу, люди приходят, отдают последнюю дань любви и уважения, а сами на ценники смотрят.