Официантка принесла счет и напомнила, что сегодня воскресенье, – бар закрывается раньше обычного.
Забрав деньги, она порекомендовала нам выпить на ночь чаю с молоком.
– Давай прогуляемся к Вестминстерскому мосту, – предложила Симона, когда мы вышли. – Там есть метро.
Я согласился.
На улице было тихо и безлюдно. Это казалось странным. Центр Лондона, но почти нет прохожих и на удивление мало машин. В Москве транспортный поток иссякает к полуночи, а здесь в десять часов вечера – пусто. Наверное, англичане соблюдают режим дня, пьют чай и кушают пудинг. Интересно, секс у них тоже по расписанию?
* * *
Под арками моста плескались миллионы кубометров Темзы. Вода разрушает и созидает. Человек на семьдесят процентов состоит из воды, но может захлебнуться и утонуть за минуту.
Может, саморазрушение заложено в нас водой? Зачем я опять напился? Завтра буду болеть.
Надо срочно исправляться – бросать курить, делать утренние пробежки. И пить исключительно ромашковый чай.
– Смотри, как великолепен Вестминстерский дворец! – Симона указала на тонко вычерченный светом фасад. – Красота! Тебе не грустно уезжать из Лондона?
– Мне не нравится Лондон.
– А мне нравится – столько эклектики! Одно это здание-яйцо Swiss Re чего стоит. Макс всегда возмущается, почему одно, а не два, – Симона тихо рассмеялась. – Давай я тебя сфотографирую?
– Не надо.
– Давай. Будет классная фотка. Повесишь в офисе на стену. Сядь на перила, – Симона отступила на несколько шагов назад, начала доставать фотокамеру. – Не бойся, ботинки в кадр не войдут.
– Нет, спасибо. Я фотографировался сегодня, больше не хочу.
– И почему ты ничего не хочешь? – она обиженно вскинула рюкзак за плечи, повернулась и перешла на другую сторону моста.
Я проследовал за ней, встал рядом. Волны плавно поднимались и опускались, будто река печально вздыхала. Издалека доносились пароходные гудки. Хотя какие пароходы, двигатели-то все дизельные.
– Шанель жила в Англии почти десять лет с герцогом Вестминстерским, – сказал я, глядя на колесо обозрения. В ночи оно выглядело как гигантское колесо от велосипеда. – Но Коко не смогла родить ему ребенка, и они расстались. Ей было почти пятьдесят. После войны, когда французы хотели посадить Шанель в тюрьму за то, что она продавала свои знаменитые духи фашистам, герцог спас ее. Он попросил своего друга Черчилля помочь Шанель, тот позвонил маршалу де Голлю. Великая мадемуазель отделалась высылкой из Франции.
– Ты такой умный… Может, и крестиком вышивать умеешь?
– Крестиком не умею, но пуговицу пришью. А про Шанель я вычитал в «Азбуке моды».