Подмигнув, он скрылся тем же путем, что и сюзерен.
— Леди Остальд, я могу войти? — постучавшись, спросил Тарон, замирая у дверей в покои графини.
— Входите, — разрешил фыркающий мужской голос.
Тарон незамедлительно прошел в покои и застыл, боясь пошевелиться. В комнате, развалившись на полу, отдыхали две кошки. Черная, как сама тьма, пума, фыркая, лениво катала клубок ниток по ковру. Тигр с королевским спокойствием следил за развлечением самки.
— Проходите, не нужно стоять на пороге, — прервал переживания телохранителя Майнл. О наличии у него амулета, трансформировавшего язык животного в человеческую речь, знали все, и Тарон успокоился. О выдержке посла Тааль-Ена также было известно многим. Даже в животной форме этот оборотень сохранял разум, которому завидовали многие.
— Его величество хотел узнать, что произошло с графиней? — спросил Тарон, избегая смотреть на пуму, которая, потеряв интерес к ниткам, перекатываясь с лапы на лапу, приближалась к нему.
— О, — посол фыркнул, — Кати всего лишь перенервничала слегка, и ее зверь захотел прогуляться. Вот мы и решили переждать приступ в комнате. Это все, что вы хотели знать?
— Да, благодарю, — поспешил откланяться придворный.
— Ты хорошо придумал, — удостоверившись, что шпик ушел, произнесла Сайлейн, становясь человеком.
— Опыт, девочка моя. Поживешь с мое и быстрее научишься пользоваться своей природой. На переговорах очень помогает.
— Я учту, — серьезно кивнула девушка.
— Боюсь, мне пора уходить, — прислушавшись к общему шуму внизу, проговорил посол. — Император выставляет посторонних, но помни, ты в силу своего возраста и статуса можешь требовать моего присутствия, если посчитаешь это необходимым.
— Я знаю, — с грустью откликнулась Сайлейн. — Передай детишкам привет.
— Обязательно, — заверил ее Майнл, обернувшись в дверях.
Сайлейн проводила его грустным взглядом и опустилась на диванчик, пахший мятой, — еще один знак присутствия здесь посла. Она надеялась доспать, но судьбе было угодно иное.
Стоило Сайлейн задремать, как в дверь снова постучали. Раздраженная, в помявшейся тунике и босиком — обувь она сняла перед превращением — девушка поспешила узнать, кто решил вторгнуться в ее обитель. И, рванув на себя дверь, застыла, с недоумением глядя прямо в серые глаза императора. Она прямо чувствовала, как медленно с ее лица сползает злость, сменяясь недоверием и паникой. Вильгельм тоже это заметил, но выдал свое отношение только уголками губ, которые дернулись, но так и не превратились в улыбку.
— Я могу войти? — забавляясь ситуацией, спросил император. Еще мгновение назад, стоя за дверью, он ощущал, что непрошеного гостя хотят как минимум покатать по полу, ныне же леди казалась такой растерянной, словно ее щелкнули по носу, забрали любимую игрушку и одновременно напугали до потери пульса.