В качестве единственной альтернативы той системе высшего церковного управления, которую предлагал Русской Православной Церкви митрополит Сергий, отождествлявший свои полномочия 3аместителя Патриаршего Местоблюстителя с полномочиями предстоятеля Церкви, «непоминающие» новомученики-архиереи видели организацию церковного управления на основании указа св. Патриарха Тихона Священного Синода и Высшего Церковного Совета от 7(20) ноября 1920 г., предполагавшего самостоятельное управление епархий правящими архиереями в условиях отсутствия канонического центра высшего церковного управления или отсутствия с ним связей. «Его (митрополита Сергия. — Г. М.) грех — в превышении власти, — писал св. митрополит Кирилл в 1934 г., — и православный епископат не должен был признавать такую его власть и, убедившись, что митрополит Сергий правит Церковью без руководства митрополита Петра, должен был управляться по силе патриаршего указа 7(20) ноября 1920 г., готовясь дать отчет в своей деятельности митрополиту Петру или Собору… иерархи, признающие своим первоиерархом митрополита Петра, возносящие его имя по чину за богослужением и не признающие законной преемственности Сергиева управления, могут существовать до суда соборного параллельно с признающими; выгнанные из своих епархий, духовно руководя теми — единицами, какие признают их своими архипастырями, а не выгнанные — руководя духовной жизнью всей своей епархии, всячески поддерживая взаимную связь и церковное единение».
Кровавые гонения коммунистического режима, практически полностью физически уничтожившие к началу Второй мировой войны священнослужителей из числа «антисергианской» оппозиции, не позволили осуществиться в русской церковной жизни идеям тех новомучеников-архиереев, которые воспринимали отлично от митрополита Сергия не только перспективу развития отношений Русской Православной Церкви и коммунистического государства, но и перспективу развития церковной жизни как таковой. Многие важные особенности дальнейшей жизни Русской Православной Церкви в условиях тоталитарного коммунистического режима были обусловлены не только религиозной политикой этого режима, но и тем выбором церковной политики, который сделал митрополит Сергий в 1927 г. Однако прославив в Соборе Новомучеников и Исповедников Российских подвижников, подвергавших глубокой и всесторонней критике деятельность митрополита Сергия и считавших своей архипастырской обязанностью даже прервать с этим действительно выдающимся архиереем каноническое и евхаристическое общение, Русская Православная Церковь сделала важный шаг на пути преодоления многих церковно-исторических стереотипов советского времени. И может быть, самым глубоким из этих стереотипов следует признать представление о церковной политике митрополита Сергия как единственно возможной и единственно правильной в условиях коммунистических гонений. Именно это представление, противоестественно разделявшее многие годы единую русскую церковную иерархию с одной стороны на «сергиан», а с другой стороны на «даниловцев» и «мечевцев», «кирилловцев» и «иосифлян», не позволяло многим русским православным христианам ощущать себя в духовном единении с сонмом тех праведников, кто с гораздо большей, чем митрополит Сергий, последовательностью и верой в несокрушимость Церкви своей мученической кровью, а не политикой компромиссов подготовил церковное возрождение России, свидетелями которого мы являемся сегодня.