По этому интереснейшему вопросу современной истории ученые дебаты не утихали со времен Карла Маркса и Макса Вебера. Теории возникновения капитализма обоих классиков сегодня сильно скорректированы по части как классовой борьбы, так и протестантской этики. Но поскольку умозаключения сопряжены с политическими выводами о том, насколько добродетелен или злостен капитализм и как именно догонять Запад, то не проглядывается даже перспективы консенсуса. Тем временем продолжают множиться остроумные аргументы…
Например, что для успеха индустриализации в средневековом Китае не хватило близких к поверхности залежей коксующегося угля, в изобилии встречающегося на Британских островах. Или что не институты права, а, напротив, феодальные междоусобицы вкупе с восстаниями так до конца и не разоружившихся крестьян (вроде Робина Гуда) заставили феодалов Запада пуститься в колониальную торговлю и сделаться вооруженными капиталистами. А также — что эпидемии, косившие средневековых европейцев в их скученных городах, создавали нехватку рабочих рук, отчего оказалось рентабельным поставить на шахту паровой насос вместо сотен бедняков с ведрами. Либо же — что англиканской церкви и ее расчетливой пастве, ревниво желавшей отделить себя как от французских философствующих католиков, так и от суровых голландских кальвинистов, пришелся в самый раз Исаак Ньютон с его божественно гармоничной и в то же время механистической картиной мироздания.
Как ни находчивы недавние корректировки, главное условие возникновения капитализма на Западе все-таки лежит на поверхности. У позднего Вебера это главное условие несколько иносказательно определяется как соперничество многочисленных государей за космополитичный «мобильный капитал». Маркс и его соавтор бывший артиллерист Энгельс, горько-циничный умник Зиммель и не терпевший благоглупостей Шумпетер, многознающий Бродель, а в наши дни Чарльз Тилли и Джованни Арриги прямо соотносили консолидацию начатков капитализма с длительными многосторонними войнами среди держав Европы. Отсюда продолжавшиеся несколько столетий рост и рационализация налоговых систем, усовершенствование тактики и рекрутских наборов, технологические гонки вооружений и насаждение оружейных мануфактур; наконец, первые массовые рынки металла, древесины, текстиля, продовольствия и более всего финансов, требовавшихся для военных усилий. Крупный частный капитал исторически возникал в прямой связи с неуклонно растущими размахом и затратностью государственных войн.
Войны в Европе шли одна за другой, поскольку здесь, в отличие от Китая или Османской империи, почему-то (на подозрении протестантский раскол) так и не выделилось неоспоримого владыки, способного навязать всеобщий мир под своей (тоже, конечно, корыстной) дланью. Иначе говоря, на Западе сложилась конкурентная среда и одновременно сформировалось около десятка современных государств, пустившихся в не менее конкурентное завоевание колониальных империй за пределами Европы. Плюс двойная громадная географическая удача — восточноевропейские пространства изолировали Запад от степных кочевников и аграрных империй Востока, а по ту сторону Атлантики обнаружились целых два природно богатых и, в сущности, беззащитных континента. (Географические призы сходного порядка выпали и Руси — во что бы она эволюционировала без южных степей, Урала и Сибири?)