Тихий хриплый голос,
Незаметная фигура,
Среди зэков – колосс,
Бельмо в глазу для МУРа.
Старый тертый вор,
Ни семьи, ни хаты,
Шагами мерил коридор,
Смотрел в окно пансионата.
Себе не делал скидку,
Не уходил от приговора,
Шел с братвой в отсидку,
В кармане – пачка «Беломора».
Не ругал открыто власть,
Не трогал всуе Бога.
Легла такая масть –
По зонам пыльная дорога.
Не знал своих родителей,
На зону сунули мальчишку.
Попал в число вредителей,
Читал про яды книжку.
Помнил войны сучьи,
Целование ножей,
В кострах трещали сучья,
В побегах жарили ежей.
Держали честь и марку,
Питались всем с земли,
Шли в полярную Игарку,
Спасением были корабли.
Кому фартило и везло,
Уходили в трюмах кораблей.
Спасибо! – вольной весло,
Прощай, свободный Енисей.
Раскидал по жизни север,
Вернули многих в зону.
За окном краснеет клевер,
В небе птичьи звоны.
Стоя у отрытого окна,
Шел по Беломорскому каналу,
Плескалася балтийская волна,
Память прибивалася к причалу.
Не писался на мокруху,
Жил в согласии с собою
Бродяга, вор по духу.
Доволен был судьбою.