Мариэль, с трудом сдерживая волнение, встала с кровати, прикрываясь одеялом, и зашла за ширму.
— Как твое настроение?
— Я… Я дурно спала.
— Отчего же? Не поверю, что ты нервничала. Твой жених выглядит гораздо бодрее.
«Может, это потому, что он это затеял?» — про себя съязвила Мариэль, а вслух произнесла:
— Так он уже в Бэнчизе?
— Именно.
— А вот и миссис Дулиттл. Проходите, проходите!
Мариэль усадили в кресло напротив зеркала, где ее встретило испуганное лицо.
И вот, этот странный день закрутился в странном ритме. Мариэль ощущала, будто попала в водоворот — ее несло по течению, словно бумажный кораблик. Она, увлеченная своими мыслями и переживаниями, плохо понимала, что происходит вокруг. Ее одели, причесали, посадили в карету, и вот уже она стоит в белом платье у входа в костел. Послышались завораживающие звуки органа, и папа, взяв ее под руку, шагнул на крыльцо. Двери костела распахнулись, и Мариэль увидела множество гостей, сидящих на скамейках. Собрались одни родственники, но ей казалось, что этих людей она видит впервые. Взгляд ее скользил по рядам, но так ни на ком и не остановился. Оглянувшись назад, она увидела, как зачем-то закрыли дверь, и внезапно ей стало страшно и так жаль себя, что она едва сдержала слезы. Свечи горели адским огнем, и Мариэль казалось, что в маленьком пламени свечи пляшут черти. Ее сердце отчаянно колотилось, будто хотело вырваться из груди. Лицо — белее снега, руки ледяные, внутри, напротив, все горело. Казалось, она была на грани смерти, но никто даже не замечал этого. Мистер О′Бэйл, заботливо погладив ее ладонь, передал ее Фердинанду, стоявшему рядом со священником. Он нежно улыбнулся ей и повернулся к алтарю. Долгая молитва, в течение которой Мариэль казалось, что она вот-вот упадет, все же закончилась, и тут она услышала:
— Пришли ли вы сюда добровольно и свободно хотите заключить священный союз?
Тишина повисла, но тут же разорвалась.
— Да, — кротко ответила Мариэль и подумала, что это является правдой лишь наполовину.
Ей не хотелось венчаться. Причина, по которой она здесь стояла, — страстное желание всех ее родных и мужчины, стоявшего рядом. Фердинанд мечтал об этом больше всего на свете, но знал ли он, какую жертву требует от нее?
— Готовы ли вы любить и уважать друг друга всю жизнь?
— Да, — вторил ее голос голосу жениха, хотя сердце ее грустно добавило: «Я всегда буду любить лишь одного».
Этот «один» сейчас бежал со всех ног по дороге к церкви. Он был уже у цели. Дернув дверь костела, Бен обнаружил, что она заперта. Тогда он забрался на каменный выступ стены и взглянул в окно на спины венчающихся. Он видел, как священник обратился к молодым с вопросом и как они поочередно кивнули, хотя Бен и заклинал Мариэль не делать этого.