«Горюю и день и ночь, – думала она, – а господь ровно и не слышит…»
И тут же начинала креститься и отгонять от себя эти мысли вслух:
– От лукавого мысли эти… Разве то еще терпел сам господь и не роптал?!
Потом свыкаться стала она с новой жизнью своей, словно застыла в злобе на людей и уже только о себе да о Васеньке и думала. И через думы эти, через старание Васеньку устроить чуть было не свихнулась, да вовремя опомнилась, спохватилась.
...
Л. Гумилевский «Безгрешный грех»
Мария Гавриловна была *** на французских *** и, следственно, была ***. ***, избранный ею, был бедный армейский ***, находившийся в *** в своей деревне. Само по себе разумеется, что *** человек пылал *** страстию и что *** его любезной, *** их взаимную ***, запретили *** о нем и думать, а его *** хуже, нежели отставного ***.
Наши *** были в *** и всякий раз *** наедине в сосновой *** или у *** часовни. Там они *** друг другу в вечной ***, сетовали на *** и делали различные ***. Переписываясь и *** таким *** они (что весьма естественно) дошли до следующего ***: если мы друг без *** дышать не ***, а *** жестоких *** препятствует нашему ***, то нельзя ли нам *** без нее? Разумеется, что эта счастливая *** *** сперва в *** молодому *** и что она весьма *** романтическому *** Марьи Гавриловны.
*** зима и *** их ***; но переписка сделалась тем ***. Владимир Николаевич в каждом *** умолял ее предаться ему, *** тайно, *** несколько ***, броситься потом к *** родителей, которые конечно будут *** наконец героическим *** и несчастием *** и *** им непременно: «***! Придите в наши объятия».
Марья Гавриловна долго ***; множество *** побега было ***. Наконец она ***: в назначенный *** он *** была не ужинать и *** в свою *** под предлогом головной ***. Девушка ее была в ***; обе они должны были выйти в *** через заднее ***, за садом найти готовые ***, садиться в них и ехать за пять верст от Ненарадова в село Жадрино, прямо в ***, где уж Владимир должен был их ***.
...
А.С. Пушкин «Метель»
Мария Гавриловна была воспитана на французских романах и, следственно, была влюблена. Предмет, избранный ею, был бедный армейский прапорщик, находившийся в отпуску в своей деревне. Само по себе разумеется, что молодой человек пылал равною страстию и что родители его любезной, заметя их взаимную склонность, запретили дочери о нем и думать, а его принимали хуже, нежели отставного заседателя.
Наши любовники были в переписке и всякий раз видались наедине в сосновой роще или у старой часовни. Там они клялися друг другу в вечной любви, сетовали на судьбу и делали различные предположения. Переписываясь и разговаривая таким образом, они (что весьма естественно) дошли до следующего рассуждения: если мы друг без друга дышать не можем, а воля жестоких родителей препятствует нашем благополучию, то нельзя ли нам будет обойтись без нее? Разумеется, что эта счастливая мысль пришла сперва в голову молодому человеку и что она весьма понравилась романтическому воображению Марьи Гавриловны.