Наступила ночь. Для двоих лежанка была тесновата, Сашка располагался с краю и на всякий случай, чтобы не упасть, обнял Дара и почувствовал, как рука друга сделала то же самое. Сашка не видел глаз Дара, но чувствовал, что тот не спит и смотрит на него.
– Ты мне как брат, – тихо прошептал Дар.
Следующие дни были ничем не примечательны. Мальчишки бродили по городу, обедали в трактире, потом шли к травнице и лечили Дара. По вечерам Сашка кидал Ржавому четыре монетки, а тот, словно не замечая ничего, при дележке мяса по-прежнему бросал кусок для Дара на пол.
В один из вечеров, перед сном, Сашка вышел с Даром по нужде. Следом за ними вышел Бельмо, который все так же зло смотрел на друзей и время от времени отпускал в их адрес сальные шуточки. Большинство мальчишек смеялись, хотя уже и не так задорно, как в первый день появления Сашки в притоне.
– Ты ему и задницу вытираешь, папочка?
Сашка никак не отреагировал на поддевку.
– Когда я к тебе обращаюсь, ты должен мне отвечать. Слышишь ты, дерьмо Обрубка? А ты знаешь, что Обрубок родился в сточной канаве от матери-потаскухи?
Дар дернулся, скривился. Сашка, наконец, повернулся к Бельму.
– А ты от кого родился? От самки орка?
– Что-о-о! – взревел Бельмо и, шагнув к Сашке, сильно ударил его в грудь. Сашка упал. Бельмо был сильным подростком, на голову его выше. Бельмо широко размахнулся ногой, метя Сашке в живот, но, как и несколько дней назад, удар не состоялся. Тогда за него вступился Ловкач, а сейчас на помощь Сашке бросился Дар. Что может сделать безрукий мальчишка? Пнуть врага ногой. Это и сделал Дар. Бельмо вскрикнул, дернулся, но остался на ногах. Затем ударил Дара, тот полетел далеко в сторону. Бельмо шагнул следом, желая добить мальчишку, но услышал сзади движение Сашки: тот успел встать на ноги. Бельмо зло ощерился и достал нож.
– Сейчас ты встретишься со всеми орками, – Бельмо слегка оттянул руку с ножом для лучшего удара.
– А ты встретишься только с орками-храмовниками. Уже завтра, в загоне для жертвенных рабов, – услышал он сзади голос Дара. – За убийство свободного человека. Можешь убить и меня, но ничего не изменится, все равно пойдешь в загон к храмовникам.
Бельмо стоял, зло ощерившись, потом убрал нож и процедил:
– Ты, Обрубок, сам сдохнешь в навозной куче. – И ушел в дом.
Сашка поднял Дара на ноги и спросил:
– А чего это он нас не убил?
– Бельмо большой трус, может обижать только тех, кто слабее его. Он сильнее Ловкача, но с ним не задирается: боится. Но больше всего он боится попасть к храмовникам. А вот подлянку устроить может, надо с ним быть поосторожнее.