Только выпрошенный у Василия Павловича Синицына этот листок и остался мне на память о благодатной возможности, которую я так бездарно тогда упустил…
Или которой я лишен был?
Не отцом Георгием, разумеется: он лишь вслушивался в то, что хотел услышать вместо меня… или — обо мне?..
Может, если бы я горячо и осознанно попросил, Тот, Кто решает, был бы щедрей ко мне и в конце концов смилостивился?..
Задним числом стал теперь потихоньку доходить до меня смысл слов, сказанных Главкомом уже на борту «Азова»… Только что вручил миротворцам Андреевский флаг: пусть и он развевается над сухопутною Приштиной!.. Только закончил напутственную речь, обращенную ко всем, кто уходил в поход… Старшие офицеры уже прощались с Владимиром Ивановичем у трапа, ведущего на адмиральский катер, ожидавший его борт о борт с «Азовом». Приложив ладонь к сердцу, я только издали коротко поклонился, но он сделал знак подойти и, придерживая руку, проговорил чуть загадочно:
— Обратите внимание на миссию отца Георгия, который идёт с вами…
— Конечно! — горячо пообещал я. — Непременно.
Мне-то потом казалось, что крещение и было главным в миссии севастопольского батюшки…
А они и впрямь соединяли времена: Главком и священник.
Но ко многому ещё, видать, была не готова душа моя…
Или сказать о себе пожестче, а, скорее всего, — гораздо честней?
Коллеги мои, братья-писатели, — особенно, кто моложе — иногда говорят: ну, почему бы вам, Г.Л., хоть иногда не отрываться от факта, как бы интересен он не был… Не подниматься над жизненными реалиями и документами… Учитесь, мол, со всем этим играть — побольше фантазии!
Поздно, милые мои, учиться этому, поздно!
Как гусару, которому красоток не завлекать — от них отбиться бы, так и мне: разгадать бы, наконец, то еле уловимые, а то и явные знаки судьбы, которых в моей жизни было достаточно, открыть бы их сокровенный смысл…
Правда-правда: хорошо-то подсолнушку!
Куда светило наше, туда головкой своей — и он: славно!
А нам, случается, в спину бьет несказанный свет, а мы, отвернувшись, стои-им себе пеньком бесчувственным, эх!
Только вчера посеяли, а сегодня уже пытаемся плоды пожинать. Иконку великомученика Пантелеимона приобрел, видите ли, на стенку повесил, и уже через месяц — на борту корабля, который идёт в виду Святой Горы: рукою подать — вот, вот она!.. Недаром ведь один из самых любимых нынче нами, скороспелыми новообращенными, образов — тоже афонский: икона Божией Матери «Скоропослушница»… в век скоростей живем, нам помощь срочно нужна — ещё вчера!
Но ведь бумага-то моя с разрешением посетить наши корабли в Средиземном море почти три десятка лет, выходит, ждала своего часа.