Когда все стали потихоньку прощаться, Миша, провожавший нас с Амирханом к его машине, задержал меня у дверцы:
— Скажи: будешь готов лететь во Владикавказ на годовщину Юрика?
— Без разговоров! — ответил я коротко.
— Обещали помочь с деньгами, ты будь готов…
— Как пионер!
— Я тут кое-что написал, хочу сказать там… может, посмотришь? Сунул руку под борт пиджака, достал из кармана несколько свернутых листков, и я переложил их к себе.
Дома прочитал первым делом, и сердце кольнуло острое сочувствие Мише… что изменить?!
Как вообще можно подправлять горький крик раненого судьбой на полном скаку горячего всадника!
«Дорогие мои земляки-осетины и не говорящие по-осетински, но чьи корни также в этой земле, взрастившей великое множество героев-мужчин и достойнейших женщин, чья жизнь и деяния были примером не одному поколению людей!
Прошу меня простить, но я начну свое обращение на осетинском…
Мои дорогие старшие — достойные уважения мужчины и любезные женщины, наша сильная и красивая молодежь — надежда нации, позвольте вас поблагодарить за то уважение к нашему труду, которое помогает нам быть на должной высоте.
Сегодня мы отмечаем годовщину со дня ухода из жизни Ирбека, который всегда был кумиром для меня и десятков своих учеников.
С Вашего позволения я хочу поделиться с Вами не совсем радужными своими мыслями.
Наше несчастье в том, что мы сильны задним умом. Потеряв достойного человека, начинаем горевать и восхвалять его деяния — лучше бы ценили их и берегли при жизни, это бесценные и невосполнимые потери, наша страна — страна умерших героев. К сожалению, когда достойный человек выделяется над толпой, то он невольно служит укором для тех неправедных деятелей, кому хочется править бессловесным стадом послушного и забитого скота.
Мы не лица кавказской национальности, а достойная уважения нация, чьи сыны из века в век нерушимой стеной стояли за Россию и должны быть ею уважаемы.
По праву старшего я хочу обратиться к молодежи Осетии: всколыхнитесь и вспомните, какие достойные подражания у Вас были предки, на протяжении десятков веков мы боролись с несправедливостью и злом; могучий Рим трепетал при словах „Аланы идут!“ Ценой огромной крови мы разбили гуннов.
Это мы здесь забыли, а на Западе помнят, что рыцарский кодекс выработан могучими аланскими всадниками, за круглым столом короля Артура сидели аланские рыцари, так неужели мы посрамим их честь?!
Наш дорогой Ирбек никогда не забывал, чье знамя он подхватил, это был настоящий рыцарь без страха и упрека, он и умер как рыцарь — слез с коня и ушел в лучший мир, оставив за собой шлейф добрых, достойных подражания дел.