Может, этот самый таксист оказался теперь соседом Казика, как знать.
А может, был он просто из тех людей, которые ни за что не улыбнутся прохожему, но зато, когда придут в цирк и в кресле поудобней усядутся, тут уж ржут до упаду и от артистов только того и требуют: уж на мои-то кровные рупь пятьдесят смешного мне отвесь полной мерой, не жмись! Отдай — не греши, уплочено!
Казик его возненавидел.
Когда в палате появился Ирбек, мальчишка сорвался: если, кричал, его отсюда не заберут, он или выпрыгнет в окно, или стукнет «самолетчика» табуреткой по башке, — почему тот не верит, что Казик — настоящий джигит?.. Почему над этим издевается?
— Потому что у тебя глаза на мокром месте — может, ты барышня? — сказал Ирбек. И больше ничего не сказал.
Но в десятом часу вечера, когда они уже отработали номер, вместе с четырьмя молодыми всадниками Ирбек выехал из циркового дворика — все они были в бурках, в папахах, все — с хлыстом на руке, все, — с ружьями за спиной.
Они повернули направо и обогнули цирковую площадь.
Из «стакана» на проспекте Вернадского тут же раздался звук милицейского свистка, сверху спустился по лесенке молодой капитан и бросился им на перерез, но Ирбеку это было и надо. Он легко соскочил с коня и наставил на подбегавшего «гаишника» палец:
— У тебя мальчик или девочка, капитан?
— Сын! — с гордостью сказал милиционер и невольно расправил плечи, и приложил к фуражке руку, на которой висела полосатая его палка.
— Ты приводил его в цирк?
— А как же! — еще больше подобрел капитан. И тут же что-то припомнил. — Ты — Али-Бек?
— Али-Бек был мой отец. Так, как звали его, называется теперь вся наша группа, — поправил Кантемиров. — Я — Ирбек. Ирбек Алибекович, если хочешь!
Капитан протянул руку, на которой висела палка:
— А я — Григорий Петрович… Эх, знать бы — сына б захватил на дежурство!
— Лучше ты еще раз приводи его в цирк, — сказал Ирбек. — Вместе походим с ним за кулисами… Пока мы тут — хоть каждый день приводи. Контрамарка всегда за мной, — скажешь на проходной, чтоб позвали… А пока — может, проводил бы нас до Первой Градской? Мы хотим проведать нашего мальчика.
Капитан бросил взгляд на «стакан», в котором сидел и смотрел на них совсем молодой сержант, и сделал ему знак: оставайся, мол, за меня!
Потом он завел свой желтый «Жигуль» с синей полосой на боку, выехал на середину дороги, включил мигалку и покатил впереди, а они на рысях поскакали за ним по осевой…
На пятачке асфальта перед больницей Ирбек пустил своего Семестра, своего умницу Сему по кругу, и остальные тоже начали кружить вслед за ним — сначала потихоньку, а потом все быстрей и быстрей… Когда кони попривыкли к новому месту, Ирбек негромко крикнул, и всадники бросили стремена, ногами в мягких своих сапогах стали на седла, в полный рост выпрямились, и в правой руке у каждого блеснул клинок.