– Ой, поздравляю! Жаль, я не знала, – засуетилась Катя. – Я бы пирожков испекла… А рубашка украинская, что ли?
– Да, сын из Киева привез…
– Красивая!
Кате уже за пятьдесят, ей давно пора быть Екатериной Ивановной, а она все как девочка, которая тридцать пять лет назад нанялась убираться на дачу академика Федорова. Нет, выглядит она, конечно, на свои годы, даже старше, но отношение к ней осталось прежним: «Катя, сбегай в магазин», «Катя, на кухне пол протри», «Катя, мусор вынеси…» Сам Митрофан Апполинариевич давно ушел из этой бренной жизни, а командует ею соплюха, двадцатипятилетняя Наталья – внучка академика, которую Катя и вырастила…
– Ничего, завтра испеку, Иван Степанович! – морщинистое лицо Кати лучилось благожелательностью. – Испеку и принесу!
Катя не замужем, болтают, что она просто «подбивает клинья» к солидному холостяку, а ведь она от чистого сердца, хотя, может, кое-какие мысли у нее и имеются… Она добрая, открытая, а все вокруг почему-то злые, и не только языками… Высокомерные – никогда не здороваются, а то и вовсе не смотрят в его сторону…
– Слушай, Катя, а как ты Наташку Федорову зовешь? – поинтересовался Мончегоров. – Небось по имени-отчеству и на «вы»?
– А как же по-другому, Иван Степанович? – Катя удивленно всплеснула руками. – Они ведь хозяева, а мы – прислуга. Как же нам их звать?
– Хозяева! – Мончегоров сплюнул и, обходя лужи, медленно пошел к себе. Он был высок, сухопар, с длинным волевым лицом человека, привыкшего руководить и принимать решения. Впрочем, за последние годы эта привычка ослабела, а может, и совсем исчезла. Кем командовать-то? Разве что кошками…
Улица была довольно широкая, до половины асфальтированная, а дальше засыпанная слежавшимся намертво, еще с советских времен, гравием. Непривычные для нынешних времен низкие штакетники, деревянные домики из почерневших от времени досок – все обветшало и требует ремонта. Когда-то это был элитный район – госдачи, такие домишки с участками считались роскошью. И жила здесь номенклатура, да те, кого она обласкала: рядом заместитель министра рыбной промышленности, через два дома митрополит, потом дипломат, в конце квартала – Генеральный прокурор, на параллельной улице – известные художник и писатель… И если с кем-то встречался на улице, те всегда здоровались, приветливо улыбались…
Сейчас представления изменились: у крупных чиновников собственные кирпичные дворцы за десятки миллионов долларов, в такие халупы они даже прислугу не заселяют… А остались здесь в основном дети и внуки тех, прежних, да нувориши нового времени, которые сами по себе ничего не стоят, но при встрече задирают к небу свои ничего не значащие носы…