– Слушай, друг, – перебил водитель. – Мне не интересно, что там должно было быть… Говори, как ехать!
– Можно вот здесь, так немного короче, но тогда сначала через Омь нужно переправиться…
– Короче, куда нам нужно, покажи! А как туда доехать – я сам разберусь!
– Ты этот тон засунь себе в задницу! – неожиданно для самого себя рявкнул Мончегоров. – Какой ты мне друг?! Твое дело сидеть и шевелить педалями! И слушать старшего!
В пассажирском салоне сзади наступила тишина. Водитель опешил.
– Да, Володя, ты с Иваном Степановичем повежливей, – примирительно сказал Карим. – Он тут был большим начальником…
Мончегоров перевел дух. На миг в нем проснулся главный инженер крупнейшего проекта СССР. Но вспышка тут же прошла.
– Точно нужную точку я не могу сейчас показать. Километров двести на север, вот сюда, – он обвел карандашом довольно крупный участок карты. – А там сориентируемся…
– Ну, селение там, рядом, было какое-нибудь? – осторожно спросил Володя.
Иван Степанович пожал плечами:
– Конечно! Во-первых, мы рабочий поселок поставили: вагончики, домики сборные щитовые, ангар-склад, диспетчерская, штаб… Все это должно остаться – там места дикие, безлюдные, поэтому и начать…
Мончегоров запнулся.
– Поэтому и начать строительство решили оттуда…
Водитель смотрел в карту, а Карим внимательно рассматривал Ивана Степановича, будто проверяя – правильно ли он говорит.
– Во-вторых, неподалеку был поселок с таким странноватым названием… Занадворовка, что ли… Но людей оттуда переселили. Хотя некоторые, по-моему, остались.
– Ладно, все ясно, поехали! – подвел итог Карим.
Мончегоров вернулся на место. Рустам и Тайга предупредительно подвинулись, сидящие напротив Муха, Облом и Карнаух старались не встречаться с ним глазами. Значит, признали, что он относится к другой, более важной породе. Но это признание надо все время поддерживать и подтверждать свой авторитет, иначе разорвут на куски, как любая стая разрывает утратившего силу вожака…
* * *
Вначале вездеход шел достаточно мягко – сперва по дороге, затем по тропинке, протискиваясь между стволами и легко ломая молодые деревца, потом по просеке… В пассажирском отсеке воняло ваксой, немытыми телами, а в дешевом табачном дыме можно было топор вешать. По настоянию Ивана Степановича открыли верхние люки, но это не очень оздоровило атмосферу.
– Еще… Еще… Стал…
– Банк! Давай еще… Ушел!
– Муха, открывай! У меня девятнадцать!
– Бл… Восемнадцать…
С каждым десятком километров рельеф усложнялся, в салоне началась качка. Иногда БРДМ переваливалась через поваленные деревья, иногда проваливалась на полметра-метр, пассажиров бросало друг на друга, падали на пол карты, что вызывало взрыв возмущения, впрочем, сдерживаемого настолько, что даже обходилось почти без нецензурных слов. Карты поднимали, собирали разлетевшиеся деньги, и партия продолжалась. Играла только «шайка»: Иван Степанович не знал таинств «очка», Рустам просто отказался, не объясняя причин, а Карим так и остался в кабине рядом с водителем.