Абрикос по-хозяйски обошел небольшие комнаты, осмотрелся, заглянул в кроватку к Аслану. Зарема отчетливо ощущала волну исходящей от него угрозы, она словно окаменела, и язык у нее отнялся. Посторонний мужчина не должен заходить к замужней женщине, когда хозяина нет дома. А если все-таки зашел, то жди беды…
– Ну, что стоишь? – осклабился Абрикос и подошел вплотную. – Ты знаешь, что делать, когда к тебе пришел мужчина! Раз сегодня твой пограничник занят, я его заменю!
«Знает! Все знает!» – Зарему будто по голове ударили.
Ноги ослабли, перед глазами закружилось ухмыляющееся лицо Абрикоса. Тот протянул свои длинные руки, схватил за ворот халата, рванул в стороны, так что отлетевшие пуговицы запрыгали по некрашеному щелястому полу. А через секунду она сама оказалась на полу и, в полуобморочном состоянии, слабо сопротивлялась Абрикосу, который стягивал с нее белье… То, что происходило дальше, она помнила, как во сне. В ужасном тягостном сне, который преследует даже наяву.
– Теперь оденься, шлюха! – грубо приказал Абрикос, когда все закончилось. – По нашим законам ты не должна жить! Тебя убьет муж, когда все узнает, тебя закидают камнями соседи, тебя зарежут родственники! Нет тебе прощения!
Он презрительно смотрел, как она накинула халат, как, зажимая дрожащими руками расходящиеся полы, неловко собрала валяющееся на полу белье, как смахивала рукавом льющиеся по щекам слезы… Зарема знала: все, что сказал Абрикос, – чистая правда! Ей нет прощения! Горская женщина, ступившая на кривую дорожку, обречена на всеобщее презрение и смерть. Ей не посочувствуют ни мать, ни сестры, а отец, братья или дядя своими руками смоют ее кровью пятно с чести семьи… Но и потом, после смерти, она будет вечно гореть в аду…
– Только один путь остался для тебя, шлюха! – кривлялся сидящий перед ней шайтан, то высовывая длинный раздвоенный язык, то почесывая копытом шерсть между рогами… – Один способ искупить свою вину!
Она знала, что он имеет в виду.
– Ты должна стать шахидкой, уничтожив как можно больше кафиров!
Да, это единственный выход! Только так можно избежать позора и сохранить честь семьи…
– Я согласна, – прошептала она белыми губами, распухший язык еле шевелился в пересохшем рту. – Только… Аслан еще совсем маленький…
Она знала, что такие возражения не принимаются. В таких случаях отвечают: «Мы его без тебя вырастим!»
Но сейчас все пошло по-другому. Шайтан исчез, на табуретке у стола сидел Абрикос – хотя и непутевый парень, но вошедший в ее положение, и даже, судя по взгляду, сочувствующий ее горю.