– Соскучился.
– Для тебя всегда найдется место за моим баром, Андрей.
– Звучит как приглашение в постель, Алена.
– Оставь мне телефончик.
Неожиданно Алена становится серьезной, а ей это так не идет:
– Ты надолго?
– Завтра уезжаю. У нас мало времени.
– Пойдем.
Я встаю из-за бара. Она смеется:
– Ты, правда, думаешь, что пойдем?
– Правда, – киваю ей.
Она поручает второму бармену бар. И мы уходим под едва пробивающимися через отсвет города звездами по пустым неосвещенным улицам домой. И уже дома не случилось все, что должно было случиться. Без грусти о прошлом, без горечи в настоящем, будто только так, на одну ночь, мы и умеем любить друг друга – мы друг друга не любили, а просто лежали в темноте и разговаривали, пока не проваливались в сон. А просыпаясь через пол часа, отчаянные искали друг друга руками и находили, обнимали, гладили, смешивая сны с поцелуями, с тревогой и близостью, похожей на счастье.
Я просыпался к утру и брел к окну. По Бродскому.
Панельную восемнадцатиэтажку напротив уже достроили и даже заселили. В позднюю ночь в паре окон горит свет.
– Ну что ты? – Алена бесшумно подкралась и обняла меня сзади.
– Выспался в дороге.
Я взял ее ладони в руки. Она поднялась на носочки, подтянулась и вертикально легла на меня. Оранжевые волосы упали на мои плечи, запутались в начинающейся бороде. Наши тела по-прежнему идеально совпадают…
– У меня есть для тебя подарок.
Она убегает и возвращается с предметом в руках.
– Эта ручка пишет. В отличие от твоей.
Она протягивает мне капиллярную ручку:
– Я знаю ты их любишь.
– Спасибо.
– А еще у меня есть косячок, – глуповато хихикнула Алена.
Как дела в баре? Так же, не лучше и не хуже, хоть второй открывай. В месяц по десять предложений выйти замуж. Один дарил машину. Хорошая? Хорошую. Но ты же знаешь, рот открыла и во все стороны смотрю, как будто еду. Как будто движусь куда-то, но движется все остальное и тянет меня за собой. Большие корабли доходят до причала и тонут в бухте, если не спасти. Я не спасаю.
Москва? Ну, а что Москва? Использую ее. Но я давно стал настоящим, аутентичным, когда рюкзак за спиной. Почему еще там? Вряд ли это генетическая память рода об оседлой жизни. Просто всегда хотелось где-то остановиться. Только оказывается, что мой дом – перемены.
Алена обнимает меня и не отпускает, я тону в ее кудрях.
– Не уезжай, пожалуйста. Останься. Не уезжай. Я не знаю какие еще слова найти и нужны ли слова?! Ты чувствуешь то же, что и я. Не бросай меня снова, – тихо шепчет она самые нужные слова в моей жизни.
За окном занимается рассвет, и чай в белых икеевских кружках уже закончился.