И чтобы любовь победила.
После перекуса трехслойными бутербродами, заготовленными еще у писателя, стало совсем приятно. Мы запили их одной бутылочкой колы. Катя М морщилась на такое, но не возражала, когда я практически с рук кормил ее, как голодного птенца.
Наевшись, я постепенно отключился и молча разглядывал ставший однообразным лесной дорожный пейзаж.
Когда-то, а точнее всегда, меня провожали в дальние путешествия или в родные города девчонки, в которых я влюбился накануне отъезда или уже серьезно встречался. Но не в этот раз, – думал я в Москве. Что-то сломал или, может быть, просто пожил с одной и теперь все изменилось. Но судьба вывернулась шиворот навыворот и явилась красивая, да с косячком, в центре Сибири.
Грусть по Алене зажила отдельной жизнью, купила тонкие сигареты, закурила на обочине непринятых решений, но где-то далеко в поле начали пробиваться сквозь землю ростки крохотных изумрудных полевых цветов.
Я видел только, как меняется ландшафт, как поздние осенние и грустные леса сменяют черные осиротевшие поля, разделенные насквозь линиями деревьев, прирученных и выманенных из леса человеком для защиты посевов от ветра. А потом началась уснувшая в многочисленных курганах Хакасия – неровная, холмистая, горчичного цвета сторона света.
Катя пристроилась сзади медленного бмв бизнес класса. Автомобиль полз, едва перебирая колесами из-под черного лакированного панциря. Встречный поток грузовиков, грузовиков и грузовиков не давал маневра.
– Он что, стесняется на ней ездить?! – Митя нетерпеливо заглядывал вперед. Затем он сочно выругался и слово «казел» оказалось самым мягким в его репертуаре.
– Терпение, мой вспыльчивый друг, – посоветовал я.
Катя М напряглась, выглядывая лазейку. Тщетно.
Наш красавец из девяностых был зажат двадцать первым веком. Минуты тянулись. Горы отдалялись. Бронетранспортер, на цыпочках крадущийся за бмв, неторопливо взобрался на холм: вереница встречных машин не заканчивалась почти никогда, но Катя М таки нашла лазейку на спуске и утопила гашетку акселератора.
Я два раза был в автомобильной аварии. Мне, правда, страшно в такие моменты, особенно когда становится ясно, что ну никак мы не успеваем. Я вжался в кресло, а встречка учтиво притормозила. Еще бы, такой монстр на встречу. Мы выдохнули.
Через десять минут нам повстречалась газпромовская заправка и Катя М, конечно, на нее повернула. Мы вдохнули. Одно, но на троих ругательство, повисло над крышей, выходить из машины не хотелось.
Едва вывернув на трассу, мотор пикапа заглох. Мы с Катей тревожно переглянулись. Попробовала завестись. Тщетно. Естественно, никто из нас ничего не смыслил в двигателях.