На компасе замигала одинокая красная точка.
– Глупый Голос, Генри не враг… – Точка стала розовой. – Оки-доки, давай пойдём в… эй!
Малышка пошевелила копытами, но не сдвинулась с места. Взглянув вниз, Пуппи увидела, что висит на какой-то серой штуковине. Выбраться из черепа мантикора ей удалось далеко не сразу; скелет зверя стал того же цвета, что и стена, и частично погрузился в неё, словно они сплавились вместе. Его огромная пасть, полная острых зубов, была распахнута в вечном рёве, а крылья расправлены в последней отчаянной попытке вырваться из смертоносного облака, пожиравшего его заживо.
Пупписмайл подбежала к Генриетте, но грифина лежала на ступеньках, не проявляя никаких признаков жизни.
– Мистер Голос, она… ну, знаешь… эм… мёртвая?
– Анализ. Никак нет. Субъект без сознания.
– О… Значит, она поправится?
– Так точно. Субъект выздоравливает.
– Оки-доки. – Этого Пуппи было достаточно, она улыбнулась и на прощание поцеловала Генриетту через шлем. – Прости, но мне нужно идти, цыплёнка. Моя мама где-то там, на другом конце этой стрелки.
Пуппи поскакала было прочь, но встала и нахмурилась: почему-то ей казалось, что на этот раз простого прощального поцелуя будет мало. Малышка вернулась к Генриетте, достала куклу Пинки Пай и положила её грифине под лапу.
– Вот, Шелкохвостка. Присмотри за Генриеттой, чтобы с ней ничего не случилось.
Вот теперь всё точно было хорошо. Пуппи поскакала наружу и достала скутер.
– Эй, можно мне какой-нибудь музыки?
In the jungle, the mighty jungle,
the lion sleeps tonight
in the jungle, the quiet jungle,
the lion sleeps tonight
(link)
—————————————————————————————————————-
ДЕНЬ 6
ВРЕМЯ приблизительно 10:00
МЕСТО: Грифонова Падь, Соляные Топи
Копать болото без лопаты уже само по себе было пыткой, но рыть могилу собственного отца в липкой земле голыми когтями было… Немыслимо. Просто немыслимо.
Слёзы капали с кончика клюва грифины, поглощённой горем. Каждый раз, когда она пыталась углубить яму в земле, та снова наполнялась мутной водой, но Генри всё равно продолжала молча копать. Он не выносил её плача, он был самым заматерелым, лихим наёмником на свете. А теперь он был мёртв, убит Когтями.
Генриетта подтащила тело отца к неглубокой яме и столкнула вниз. Труп с чавканьем лёг в грязь. Дочь глядела, как пропитанные кровью перья скрываются под водой, и старалась не дать воли слезам. Бл..дь… он даже не мог погрузиться как следует.
– Нечестно это, старик, оставлять меня так одну… чего мне теперь делать-то?
Генриетта вздохнула. Она пыталась рассердиться на него, чтобы хоть так побороть горе, но это было трудно. Его больше не было… и что теперь?