Оно должно было налаживать и развивать связи с представителями иностранных деловых и общественных кругов, организовывать работу в смешанных торговых палатах, приглашать и принимать в СССР иностранные торгово-промышленные делегации, направлять за границу советские делегации, организовывать в СССР и за границей деловые встречи, симпозиумы, конференции и конгрессы, руководить работой представительств ТПП СССР за рубежом, участвовать в анализе внешнеэкономических связей советских объединений, предприятий и организаций, осуществлять сотрудничество с торговыми палатами стран-членов СЭВ, координировать развитие внешнеэкономических связей подразделений ТПП СССР и еще много чего, что не вошло в этот перечень обязанностей, включая поток повседневных текущих дел и поручений: ответы на письма и телеграммы, встречи и беседы с советскими и иностранными посетителями, подготовка материалов к заседаниям различных правительственных комиссий и комитетов, в которых принимали участие руководители палаты, подготовка проектов их выступлений на различных заседаниях, симпозиумах, форумах и т. д.
Возглавлял это управление, в свете последних структурных перестроений, начальник, являющийся одновременно заместителем Председателя президиума ТПП СССР. Начальник управления, опять же по Уставу палаты, самостоятельно и единолично определял права и обязанности своего заместителя.
Но то, что так логично было предписано Уставом Палаты, в жизни происходило совсем иначе. Непосредственный начальник управления говорил мне одно: его требования сводились к тому, чтобы все было «как всегда», ну, разве что в несколько другом – перестроечном словесном оформлении. Поручения, исходящие от Голанова, низвергались беспрерывным, самостоятельным потоком и всегда были срочными. Они часто не совпадали с теми инструкциями и указаниями, которые получал от своего непосредственного начальника. К тому же время от времени мне перепадала честь получать задания от самого Председателя президиума. Были даже случаи, когда он, – естественно через секретаря, звонил по моему домашнему телефону в субботу или воскресенье, чаще всего в обеденное время. Разговор обычно начинался с его вполне обоснованного предположения, звучащего, как упрек: «Ты, наверное, обедаешь, а я вот – работаю». Далее следовало краткая информация о том, что завтра состоится такое-то важнейшее заседание/совещание, а приготовленные к нему материалы не соответствуют уровню предстоящего мероприятия или вообще отсутствуют. И заключительное резюме: завтра утром у меня на столе должно быть то, что мне нужно.