— Нет, и ничего не пил,— едва слышно прошептал Иоганн.
Хозяйка быстро приготовила покушать, и Иоганн с аппетитом съел то, что ему было предложено. Чтобы не смущать и без того испуганного ребенка, Петерс с женой вышли в другую комнату и закрыли за собой дверь.
— Мать, мне жаль бедного мальчика,— начал Ганс.— Что ты скажешь, если мы возьмем его?
Не долго думая, она ответила:
— Конечно, не может же он оставаться на улице. Пусть в нашей семье станет на одного мальчика больше.
Через короткое время они снова вышли в кухню, и хозяйка дома спросила:
— Ну, Иоганн, налить тебе еще?
— Нет, я больше не хочу,— отказался он и тихо заплакал.
Фрида присела около него и участливо спросила, что с ним.
— У меня болит голова,— ответил он.
Сердобольная женщина не выдержала и тоже заплакала, представив, как Иоганн стоял у колодца и со слезами смотрел, как уезжают его приемные родители. Ласково она положила руку ему на голову.
— Идем, я приготовлю тебе постель, и ты ляжешь спать. Спи спокойно, а утром тебе будет легче. Теперь ты будешь нашим; мы решили оставить тебя, если тебе у нас понравится. На следующий год мы тоже хотим уехать в Америку, и ты сможешь поехать с нами. Мы тебя здесь не оставим.
Эти теплые слова были бальзамом для израненного сердца Иоганна. Он лег в постель и вскоре мирно заснул.
Фрида занялась своими делами, но через время пошла посмотреть, уснул ли Иоганн. Только она вернулась, как у дверей появилась фрау Дик.
— Добрый вечер! А я думаю: пойду посмотрю, что это у них так много дел сегодня.
— Ну,— протянула хозяйка,— не намного больше, чем обычно. Мой муж вечером привел Иоганна, и так как он целый день ничего не ел, я приготовила ему покушать и уложила в постель.
— О, значит, этот тип у вас?! А мы бы не стали заботиться о нем. Дерксенам следовало бы и дальше держать его у себя.
Для Фриды было мучительно больно слышать эти слова, и она хотела высказать гостье все, что думает о ней и о Зузанне Пеннер, но тут вошел Ганс.
— Ты уложила Иоганна?
— Да, он уже спит.
— А я только что сказала, что не стала бы брать мальчишку,— вмешалась Анна Дик.
Это для Ганса было уже слишком. Он не любил спорить, но всегда говорил то, что думает. Повернувшись к Анне, он резко заметил:
— Конечно, я в этом не сомневаюсь. Да я бы сделал все, что в моих силах, чтобы воспрепятствовать этому, так как тебе и Зузанне вообще не место в деревне. Из-за вас здесь столько споров и ссор!
От этих слов гостья покраснела как рак и не знала, что ответить. Фрида обрадовалась, что ее муж высказал то, что было у нее на сердце.
— Мне кажется, что вся деревня настроена против нас и Пеннеров,— обиженно проговорила Анна,— Как только кто-то поссорится, так сразу виноваты я и фрау Пеннер. Но лучше невинно страдать, чем обвинять других.