За две недели подобного отпуска он научился метать пилум, постигал латынь и уже объелся грибами. Чем ближе подходил к концу отпуск, тем большее нетерпение его охватывало, и когда на пороге дома появился Полетаев, Буховцев понял, его время пришло. В тот вечер он устроил вечеринку. Никого из родственников не приглашал, хотя они находились рядом, в Веселой. Были Нолин, Полетаев и приехавшие с ним медики. Физическое состояние Валерия произвело на них благоприятное впечатление. Они хорошо посидели, выпили бутылку водки. Полковник вручил ему очередную субсидию в двадцать тысяч рублей, хотя Валерий и прошлую почти не истратил. Обещал, что в отсутствие Буховцева из его дома не пропадет и гвоздя. Валерий ему верил. Лютаева за эти две недели он так и не видел.
Их собрали на поляне у края леса, недалеко от Нижнего Новгорода, на левом берегу Волги, около в нее впадающей, речки. Конец августа был жаркий, Солнце припекало, но без духоты. Этакое яркое солнечное пятно, без тени. Несколько крепко поставленных бараков с навесами, которые поддерживали портики, баня и нечто вроде плаца. Большое, ровное, утоптанное пространство, на котором сейчас собралось около пятисот человек, и слышался разноязыкий гомон. Валерий без труда определил английский, итальянский, французский, немецкий языки. Организаторам действительно удалось собрать когорту из клубов исторической реконструкции. Вооружение новоявленных легионеров лежало рядом в рюкзаках и сумках. Он с усмешкой рассматривал яркие блестящие железки. Конечно, римляне были неглупые ребята, но защищать вооружение методом гальванизации, они вряд ли умели. Внезапно разговоры стали стихать. На плацу появился Нолин в окружении пяти человек. Одеты все были странно, хотя для этого места, наверное, в самый раз. На голове у Нолина был шлем. Простой, круглый с наланитниками и поперечной полукруглой планкой на верху. Буховцев знал, такие в римской армии носили центурионы, но закрепленные в нем волосы были не стриженные, а свободно падали на плечи. На теле была кольчуга из толстых колец, поверх нее три ряда блях–фалер. В руке маг держал суковатую палку. В общем, смотрелся Нолин что надо. Прямой как осина, седой ветеран–центурион. Его сопровождающие были одеты также, лишь немного скромнее.
Нолин подождал, пока не установилась тишина. Разговоры стихли, лишь изредка слышался шепот. Он поднял руку и заговорил. Валерий сразу понял — именно так и надо разговаривать на латыни. Язык у Нолина звучал как живой. Слова свободно перекатывались, и все это было мелодично, без грубости. Вышедшие из строя центурионы переводили на русский, итальянский, немецкий, французский.