— Мы могли бы проредить их пилумами, если бы они у нас были, а они бы перестрелять нас из луков. В лесу это легко.
— Насчет пилумов верно, но большинство ушли бы в пустую. Пилум хорошо метать в строй, или толпу. По подвижной или одиночной мишени обычный дротик лучше, а насчет луков вряд ли. Они — он кивнул на оживленно разговаривающих «викингов» — вроде как германцы, а те луки не уважали, предпочитали рукопашную схватку. Надо строить людей и в казармы. У нас человек пятьдесят с ушибами, дай Бог, к вечеру доберемся. Побежденных заберем с собой. Сегодня погуляете вместе, а потом продадим в рабство — сказал он слушавшему их командиру «варварского отряда». Тот усмехнулся, покачал головой и пошел к своим.
— К вечеру доберемся? — переспросил Буховцев.
— Доберемся. Мы около лагеря три дня ходили.
Они построились на узкой тропе в тот момент, когда сквозь тучи пробилось неяркое октябрьское солнце, и всем стало немного веселее. Нолин сказал легионерам тоже, что и Валерию, и они вместе с «варварами» отправились в казармы.
Оставшиеся для охраны лагеря пол–центурии встретили их с воодушевлением, и все сразу потянулись в баню. Назвать нормальной баней их место для помывки, конечно, было невозможно. Хорошо поставленный сарай, как и казармы, срубленный из небольших бревен, лавки, бассейн и котел для воды под навесом. Вода была уже согрета. Их первая центурия и мылась первой. Валерий снял залепленные грязью калиги, размотал такие же грязные портянки, которые им выдали, когда похолодало, смыл грязь и с наслаждением опустился в бассейн с теплой водой. Первое о чем он здесь жалел, так это об отсутствии нормальной русской бани. Мылись без моющих средств, обычным скребком, а брились выданными бритвами, которые было невозможно наточить, и после бритья всегда оставалась щетина. Однако все закончилось, и он приобрел ценные знания о быте римского легиона. Вряд ли там все было именно так, но возможно, очень похоже. Еще он приобрел тело, будто отлитое из стали, с жилами и жгутами мышц. Буховцев осмотрел свои руки. Мозолистые как у дровосека ладони и цепкие пальцы, которыми можно было рвать куски кожи. Рука от запястья до локтя, казалось, увеличилась в полтора раза. Щит и меч в первую очередь требуют, что бы были крепкими именно эти мышцы. Что же грязь он смоет, а мышцы останутся. Сегодня мылись все, он не стал задерживаться и вылез из бассейна.
Был вечер, дождя не было, но немного похолодало. Вдоль казарм были установлены низкие столы и скамейки. На столах стояла их обычная еда, только всего здесь было много и приготовлено по вкуснее. Сами они так и не научились готовить из грубо молотой пшеницы съедобный деликатес. Курятина, свинина, рыба лежали на больших тарелках рядом с рыхлым, кисловатым сыром и зеленью. В качестве хлеба пшеничные лепешки. Их пленники, теперь кореша, от всего этого воротили нос, а легионеры уплетали за милую душу. Сегодня вдобавок ко всему были кувшины с красным вином. Ребята их уже ополовинили, и поэтому за столом слышался жизнерадостный гомон. Во главе стола в окружении центурионов, в том числе и Пиния, которого они застали уже здесь в лагере, сидел Нолин. Перед этим он произнес тост, на этот раз на русском языке и центурионы как обычно переводили, хотя иностранцев у них осталось меньше сотни. Нолин сказал, что все они прекрасные стойкие воины и многому научились, и будь настоящая война, он пошел бы с ними в самое пекло без страха. За него самого тосты поднимали несколько раз. Так и шло их веселье в неярком свете прикрепленных к столбам факелов. Рядом с Буховцевым подвыпивший Клит уговаривал Павла.