Боже, как это, наверное, глупо звучит – все эти слова – и напоминает мечты древней старухи. Может быть, я захочу такой жизни потом, когда состарюсь, буду нуждаться в спокойствии и тишине, но пока меня тянет туда, в туманную даль, в мой Лондон, покорять мир и быть независимой, сильной, энергичной. Я хочу битвы за свое счастье, черт подери!
…Тогда, много лет назад, в квартире у Ваньки был аромат черной смородины – и все пахло этой ягодой, и даже, мне казалось, сам Ванька весь был окутан этим ароматным облаком. Он когда на дачу ездил, растирал пальцами листки смородины, чтобы запах сохранялся – он сам мне рассказывал. Он и чай готовил из разных листьев и ягод – бабушка тоже так делает, но у Ваньки все было по-другому, со смыслом, со вкусом, понимаете? У них с мамой была двухкомнатная квартира, та комната, что поменьше, была Ванькиной. Она, если по правде, была совсем маленькой. На стене висел ковер, как раньше было принято, стоял обшарпанный письменный стол и высокий шкаф для одежды. На окне в его комнате висели обычные шторы, в углу стояла гитара. Ванька учился в техникуме, работал где-то на заводе – он все время, пока учился, там работал, получал какие-то гроши. И все время он хотел уйти – из техникума и с завода, уехать. Как бы вам сказать… Ванька был из тех людей, которые слушают Цоя и боготворят Че Гевару, в его компании все были такими. Философы. Вот оно, где несовершенство всей системы – Ванька был слишком умным и способным, слишком… ему дорога была в университет, вот я про что говорю. А возможности не было.
***
Часы показывали 13:50. Она шла по проспекту. Девушка двадцати семи лет. Светлый цвет волос, острый нос, выдающиеся скулы. Почти подростковая сумка. Татуировка внизу на ноге, чуть выше сандалий. Походка – мягкая, будто у кошки. Взмахи рук – широкие, необычные. Она поднимается по ступеням невзрачного серого здания: «Визовый центр» – золотые буквы на вывеске. Девушка выпрямляет спину, поднимает голову, делает взгляд более дружелюбным, лучезарная улыбка. Снова собеседование. Снова кучу документов. Открывает тяжелую деревянную дверь, выкрашенную в темный, почти черный цвет и покрытую лаком. Входит. Мельчайшие детали не ускользают от ее взгляда – она слишком напряжена и настороженно смотрит по сторонам, стараясь не показать своего волнения. Поцарапанная замочная скважина на двери слева. Треснувший каблук на чьих-то туфлях. Красный лак на ногтях у девушки на стуле. Коридор. Мягкий шелест ее кроссовок на полу. Сейчас кабинет направо. Стук.
– Здравствуйте. Можно?