Я была напряжена. Я готовилась к прыжку, который мог изменить все – раз и навсегда. Навсегда. «Ивлева Мария Антоновна» на сером камне. Рябина…
– Не делай этого.
Справа от меня стоял темный силуэт.
Ксюха.
– Что? – спросила я, резко повернув голову и вытащив из уха наушник.
– Не делай этого.
– Почему?
– А зачем?
Действительно. Черт, как она здесь оказалась?
– Как ты здесь оказалась? – зло спросила я.
– А какая разница?
Мы глядели на огни города вдалеке.
– Что, хотела красивой гибели? Романтической? М-да… Утром, когда тебя обнаружили бы железнодорожники, было бы мало романтики, уверяю тебя.
– Fu-u-u-ck… – я процедила сквозь зубы.
– Даже так? Ну что же, прыгай, а я погляжу.
– Черта с два! Чтобы ты стала последним человеком, которого я видела в своей жизни? – меня злило ее присутствие здесь, в моем «тайном» месте.
– Oh, my God. It is your life, only your life. – Совершенно спокойно сказала она, будто бы совсем не боясь за меня. Это моя жизнь. Только моя.
– YES! IT IS MY LIFE! – закричала я. – I CAN`T LIVE HERE, DO YOU UNDERSTAND ME? THIS TOWN IS PLACE OF DEVIL! ALL PEOPLE ARE IDIOTS, YES, I`M SURE! ALL PEOPLE! I WEAK, YES, WEAK AT THIS POINT, IN THIS SHIT! * – я прокричала это и, с силой оттолкнувшись от асфальта, побежала что есть духу из этого места, будто опомнившись, будто поняв, что чуть не совершила. Я не помню, как долго бежала, но мне было плевать, я чувствовала боль в легких, спотыкалась и все равно бежала. Огни мелькали где-то позади, цветными короткими полосами, и в ушах гремели строчки из песни «American Idiot». Потом села в изнеможении на какие-то кирпичи, и, согнувшись, черт возьми, заплакала.
– А я знала, что ты придешь. – Ксения стояла в прихожей и курила. – Заходи, если хочешь. Я, в принципе, не ждала гостей, но ты заходи.
Я закрыла за собой дверь, поставила ботинки на половик. Черт меня дернул прийти.
– Это можно на полку, – она кивнула вниз. Я тоже кивнула и убрала обувь, куда она сказала. – Проходи, – указала на диван. – Садись. А сама стоит в проеме. Не очень высокая, даже ниже меня. – Можно? – спрашиваю я, чтоб она освободила проход.
– Разумеется. – Она посторонилась. Я села на самый край дивана, огляделась. – Жарко на улице.
Она молча смотрит на меня, и я поняла, что, конечно, сказала глупость.
– Global warming, – снова попытка начать разговор. Эту фразу я увидела, кажется, в учебнике английского. – Глобальное потепление.
Ксюха задумчиво смотрит на меня, знаете, как смотрят на тумбочку – абсолютно ничего не выражающий взгляд.
– Yes, maybe, maybe, – произносит она, отталкиваясь плечом от дверного косяка и кидая сигарету в пепельницу. – Может, кино посмотрим?