– Ну-у… давайте.
– Мы же на «ты».
– Да?
– Да.
Она подходит к полкам с дисками, внимательно разглядывает. Вот этот, пожалуй. Она вставила диск в дисковод, щелкнула кнопками. «Coyote Ugly» появилось на экране.
– Это что – фильм на английском? – поинтересовалась я.
– Да, на английском. – Она даже говорила с акцентом, и эта фраза – «на английском» – вышла у нее как-то особенно плавно, как акриловая краска в тюбике, когда ее полосой выжимаешь на листок.
В последующие полтора часа я неотрывно следила за английскими субтитрами на экране и жадно ловила каждое слово. Фильм оказался ничего. В самом начале Ксюха ушла на кухню и вернулась оттуда с огромными стаканами апельсинового сока и пачками чипсов. Как это к чипсам она не принесла пива? Я уже поняла, что от нее можно ожидать всего.
Шли титры. Мы сидели. Я думала о том, что это действительно неплохое кино, пару раз даже слезы подступали. Еще я думала о своей новой знакомой – она порой говорит жестокие вещи, но это не слишком задевает меня, потому что здесь, я ощущала это слишком ясно, бьет ключом самая яркая, самая сильная жизнь – именно из-за этих ее слов и реплик. И еще мне показалось, что она рада меня видеть. Только на секунду, и, по всей видимости, действительно просто показалось.
– Ну как? What about film?
– Я пожала плечами:
– Так… So-so…
– So-so? Well… Она что-то еще сказала, я не разобрала. Да и в кино я не понимала половину того, что они там говорили.
– Ксень, а когда у тебя день Варенья? – мне показалось, что «день рожденье» прозвучит слишком откровенно, поэтому ляпнула идиотское «варенье».
– Why?
– Да просто.
– Первого ноября.
– А-а…
– У тебя когда?
– В январе. Тринадцатого.
Я думала, она сейчас спросит, как это обычно у меня спрашивают: «О, тринадцатого? Не боишься?» Глупый вопрос, если учесть, что в этот день я родилась.
– Я люблю это число, – сказала она. Неожиданно. Я думала, я одна такая. – Все говорят – несчастливое. Я так не думаю. В нечетных числах есть своя прелесть. Странная прелесть. Не знаю, почему. Пятница, тринадцатое. – Потом она вдруг глянула на меня – смешно, по-детски:
– Как думаешь?
– Ага.
– Ага?
– Я хотела сказать – я согласна с этим. И тоже улыбнулась.
Вот так. С этих пор я, как это ни удивительно, могла приходить к ней совершенно беспрепятственно. Обычно происходило что-то вроде этого:
– Ксень, привет.
– Доброе утро, my friend.
– Чем ты занимаешься?
– Но не тем, что могло бы тебе помешать прийти ко мне на чашку чая.
– Да?
– Собирай свои кости и приходи в течение получаса.
– А потом что?
– Можешь не успеть. – Шутит она или нет? Нельзя понять.